Калипсо - страница 7

Каин был сильным, но поднимать мертвое тело всегда тяжело. Он все еще помнил первый раз. Было лето, восьмидесятые, и Каин только что прибыл в Крагере на катере. Внутри биотуалета был надежно закреплен блок с двумя тысячами девятьюстами восьмью граммами кокаина. Девяносто два грамма нашли место в подкладке мятно-зеленой куртки Каина от «Лакост». Ему не пришло в голову, что тот же ублюдок, что махал ему на прощание в Роттердаме, будет ждать его с этим чертовым граммажем на пристани в Крагере. Его звали Масляный Туре, потому что он всегда был мягким и уступчивым. Он попытался снести башку Каину из люгера. И у него бы это получилось, если бы не оказалось, что пистолетом не пользовались с военных времен. Интерес к истории Масляного Туре стал его погибелью. Оружие оторвало ему руку, и Каин не видел причин, чтобы не прикончить его.

Из этого эпизода Каин вынес четыре урока. Во-первых, всегда следует отличать оружие от сувениров. Во-вторых, наркоконтрабандисты не любят, когда их дурят. В-третьих, как правило, у тебя есть всего одна попытка, если ты решился убить кого-то. И в-четвертых, у мертвецов нет никакой взаимосвязи частей тела. Просто узлы, без сопротивления, без мышечного напряжения, и без всякого уважения к себе или другим, когда кишечник опустошается, а горло клокочет, когда легкие сжимаются и внутренности разрушаются.

Поэтому Каин крепко схватил тело. Одной рукой под колени, второй под мышки. Еле-еле смог ухватиться за искусственную руку. Запах, ударивший в нос, был отвратителен, парню уже давно следовало бы лежать в земле. На дне люка Каин различил трубу и вентиль; тело ударилось о сталь с душераздирающим звуком. Он повернул задвижку люка на место; звук был похож на бой церковных часов, когда крышка вошла в паз люка. Не совсем священная земля, но и Каин был не особенно религиозным человеком. Для этого он слишком долго жил. Из земли ты восстанешь снова? Смерть есть смерть. Так он считал, исходя из своего опыта.

Вернувшись к машине, он закрыл багажник. Подождал щелчка. Потом подошел к пассажирскому месту и положил руки на крышу. Наклонил голову и выдохнул. Сердце все еще бешено колотилось. В отражении зеркала заднего вида он видел, как большие, тяжелые снежные хлопья ложились на волосы и таяли на бледной коже головы в тех местах, где светлые пряди уже не закрывали ее.

Опять шел снег. Скоро осень превратится в зиму. Он пернул и сел в машину.

Нет двух идентичных снежинок, подумал он, посмотрев на сидевшего рядом.

Фредрика разбудил пронзительный храп Беттины и собственные темные мысли. В одиночестве он выпил кофе. Отметил, что одурманенность от антидепрессантов наконец спала. Он пролистал «Дагенс Нэрингслив», прочитал содержание, но глаз ни за что не зацепился. Услышав возню в спальне, натянул на ноги ботинки. Машинальным движением потянулся за тростью, всегда стоявшей у двери, но ее там не оказалось. Вельветовую куртку он надел, уже спускаясь с лестницы.

На самом деле ему и не нужна была эта трость. Прошло почти полтора года с того дня, когда его покалечило во время взрыва в больнице Уллевол, около палаты человека, которого они взяли после бойни в общине в Маридалене. Но трость была трофеем, и Фредрику нравилось собственное отражение в витринах магазинов, когда он шел по Бугстадвейен. Трость эбенового дерева с шишковатой, округлой рукояткой и стальным наконечником придавала ему какой-то особенный, вневременной вид, как ему казалось. К сожалению, он куда-то подевал ее и понятия не имел, куда.

Теперь вместо этого он видел отражение своей долговязой фигуры, припадающей на ногу. Больное левое колено придавало ему эту особенность, как напоминание о дне смерти Фрикка.

Фасад здания полиции сливался с небом над Энерхаугеном. Снег превратился в грязную слякоть, а в городе запахло выхлопными газами.

На письменном столе его ждала записка. Фредрик сразу узнал угловатый почерк. Да и само сообщение многое говорило об отправителе. «Мой офис. Сейчас».

Дверь в приемную начальника полицейского управления Тронда Антона Неме была открыта. Фредрик знал, что секретарша еще не пришла, потому что она – его сожительница, Беттина. Они познакомились на рабочем семинаре. Трахались как дикие псы, пока замминистра вещал коллегам о ценности измеримых результатов. Измеримым результатом было, во всяком случае, то, что Фредрик стоял здесь сейчас. Другого объяснения быть не могло. Начальник не имел привычки вызывать на разговор подчиненных после болезни. Видимо, Беттина разболтала, и Фредрик проклинал ее за это.