Камень первый. Холодный обсидиан - страница 16

— Эй, герой! — окликнул его тоненький голос. — Идем, погадаю!

Кангасск обернулся и расплылся в улыбке: его звала лохматая девчушка лет десяти. Она сидела на маленьком складном стульчике у стены, рядом с самодельной корявой вывеской. В длинном платье с оборками; с волосами, стрижеными по-мальчишечьи, она напоминала сердитого воробушка, нахохлившегося на ветке.

— Ты что ль гадалка? — добродушно посмеялся Кан, вдруг почувствовав себя взрослым и серьезным воином, решившим пошутить с ребенком.

— Да! Я же Илианн. У нас в роду все женщины видят будущее, — обиженно сказала девочка. — Идем, погадаю, не пожалеешь.

Кан подошел.

— А что ты ночью тут сидишь? — спросил он.

— Днем не гадают, — гордо сказала маленькая гадалка. — Днем только дураков обманывают. По-настоящему будущее открывается только ночью!

— Прости, не знал, — Кан присел на корточки рядом. — Сколько просишь за гадание?

— Пять монет, — заявила девочка тоном, не терпящим пререкательств.

— Дороговато…

— Тогда не гадай!

Кангасск подивился уверенности ребенка и выложил на протянутую ладошку пять монет.

— Теперь скажи: «Разрешаю Занне заглянуть в мое будущее», — потребовала девочка. Кан послушно повторил.

Тогда маленькая Занна зажмурилась и положила подбородок на ладошку, став похожей на прилежную школьницу, которая размышляет над сложной задачей.

— Тебя зовут Кангасск, ты из Арен-кастеля, — медленно заговорила девочка, будто читая откуда-то слова. — Тебе двадцать лет. Ты воин. Теперь спрашивай, что ты хочешь знать.

— Я… — Кан смутился, стоит ли ребенку такое рассказывать… но это был, определенно, очень необычный и очень серьезный ребенок. — Я путешествую с девушкой. Ее зовут Влада. Мне бы хотелось знать… эээ… как она ко мне относится и будем ли мы вместе когда-нибудь… ну… в смысле, полюбит ли она меня, а я — ее?

— Сейчас посмотрю, — Занна вновь зажмурилась.

Кан ждал в напряжении целую минуту, и любопытство потихоньку подгрызало его терпение. Вдруг Занна открыла глаза. По лицу девочки пробежал испуг, смешанный с удивлением.

— Иди, иди отсюда, дядя! — скандальным голосом заявила она. — Иди! Забирай свои деньги и иди! — сунула ему те самые пять монеток и завизжала для острастки: — Пошел вон!!!

Кангасск, конечно, ушел, пока на крики полгорода не сбежалось, и, решив, что на сегодня приключений хватит, направился к гостинице. Монетки, еще хранившие тепло детской руки, он с сожалением положил обратно в кошель… Знать бы, что же такого увидела в его будущем маленькая гадалка… что же ей так не понравилось-то? Ну вот, теперь вопросов куда больше, чем раньше…

Проснулся он далеко за полдень: ветер колыхнул штору, и яркий свет пробежал по глазам. Покусанная нога сегодня чувствовала себя куда лучше, даже в сапог поместилась без проблем. Если бы не противный жог, отвар которого оставляет на коже бурые пятна, никто бы и не подумал, что тут кого-то когда-то кусали. Но жог все же о лечении напоминал. Еще как! Не зря эту злобную травку так зовут.

Кан оделся; зевая и хлопая глазами, поглядел в окно. В городе было шумно и пыльно. Из каждой лавчонки доносились громкие крики торговцев, бойко нахваливавших товар. Несколько дневных гадалок расселись вдоль стен и гадали прохожим по руке… Кангасск сразу вспомнил, как о них отзывалась маленькая Занна Илианн, и усмехнулся. Хотя непонятное чувство потревожило его снова… Что же такого углядела девчонка в его судьбе?..

Гостиницы здесь не звались дларями и устроены были иначе. Вот, например, вместо уютного общего зала с камином — столовая внизу, где ровными рядами стоят тяжелые деревянные столы, изрезанные ножами и исчерченные кругами от мокрых стаканов. Судя по всему, не сдвигались эти столы с места ни разу. Кан мог только догадываться, где здесь устраивают танцы. Одно ясно: местный «общий зал» не знал их с момента основания. Грустно, ребята…

Владиславу Кангасск не нашел ни в столовой, ни в комнате. Комната же была оставлена в идеальном порядке, ведомом только девичьей руке: постель заправлена, рюкзак заперт в шкаф — с глаз долой. Даже пыли на ночном столике нет…

Кан присел на кровать и присмотрелся к столику: свечи на нем оплавились одна полностью, так что даже фитилек утонул в восковой лужице, а другая — наполовину. Неужели, читала всю ночь?.. Нет, читающей ее Кан никогда не видел, а вот за картой — частенько. Аккуратный пергаментный рулончик лежал на полке под столиком. Кангасск его вытащил и развернул.