Камень преткновения - страница 29

Девушка понимала, что сложнее всего ей будет справляться с Гэсси.

Потребовались недели, чтобы свести концы с концами, недели, когда Бесс порой думала, что Гэсси сведет ее с ума. Мать уныло слонялась по небольшой квартире, снятой ими в Сан-Антонио, жалуясь на тесноту, причитая по поводу потери состояния и ругая на чем свет стоит покойного мужа.

Последним испытанием явилась продажа Спэниш-Хауса. Его купила какая-то супружеская пара из Огайо, и Бесс с облегчением вздохнула, когда были подписаны все бумаги, получены деньги и Дональд расплатился с последними кредиторами. Гэсси не знала, что Бесс передала ему жемчуг двоюродной бабушки Дори, который и был тайно продан за изрядное количество долларов. Бесс расплатилась с Кэдом и радовалась, что теперь он не потеряет свой Лэриет. И хотя он уговаривал ее сохранить фамильную драгоценность, девушка предпочла расстаться с жемчугом, чем принести в жертву ранчо Кэда.

Ради счастья Кэда Бесс готова была на все. Однако она потребовала, чтобы Дональд ни словом не обмолвился об этом Кэду. Пусть думает, что ему отдали деньги, полученные от продажи дома и земли. Гэсси она тоже ничего не сказала, хотя была уверена, что рано или поздно мать об этом узнает. Так и случилось.

— Где жемчуг двоюродной бабушки Дори? — спросила как-то Гэсси раздраженным тоном. — В твоей шкатулке его нет.

Бесс возмущало, что мать до сих пор роется в ее вещах.

— А что, собственно, вам понадобилось в моей шкатулке? — Бесс едва сдерживала гнев.

— Не говори глупостей! — равнодушно бросила Гэсси. — Где жемчуг?

Бесс вздохнула. Сейчас самый подходящий момент перейти в наступление, подумала она и шепотом ответила:

— Я продала его.

— Ты же говорила, что он не настоящий, просто бижутерия!

— Я скрыла правду, — подчеркнуто спокойным тоном сказала Бесс. — Ведь надо было расплатиться с долгами…

— Ты продала его уже после уплаты долгов. Этот человек… — распаляясь, продолжала Гэсси, — ты продала жемчуг, чтобы расплатиться с Кэдом Холлистером!

Бесс едва не перешла на крик:

— Я не могла допустить, чтобы из-за нас его семья потеряла Лэриет.

— Будь проклята его семья и он вместе с ней! — взорвалась Гэсси. — Как ты посмела! Как посмела продать фамильную драгоценность!

— Это был долг чести, — продолжала Бесс. — Папа наверняка…

— Твой отец был ничтожным глупцом, — прервала ее Гэсси. — А ты вся в него!

У Бесс задрожала нижняя губа, и слезы потоком хлынули из глаз.

Гэсси даже не шевельнулась.

— На этот жемчуг я собиралась купить автомобиль, — злобно проговорила она, — а ты пустила его на ветер!

Бесс сразу перестала плакать, вытерла слезы и с яростью посмотрела на мать. Продать жемчуг, чтобы купить автомобиль! И это сейчас, когда они с трудом оплатили аренду квартиры и не осталось ни цента от вырученных за дом денег! Она готова была испепелить Гэсси взглядом.

— Да, я продала его, — повторила Бесс. Она впервые перечила матери, и голос ее дрожал. — И Кэд сохранит Лэриет для своих детей. А у меня никогда не будет детей, потому что из-за вас меня не захочет ни один мужчина!

Гэсси посмотрела на дочь с таким видом, словно та была в горячечном бреду:

— Хватит, Бесс.

— Нет, не хватит! — Голос Бесс дрогнул. — Я не могу содержать и себя и вас. О нас всегда заботился папа, но я не папа. Я не настолько сильна. Мне не справиться с работой, счетами и вашими капризами!..

Гэсси выглядела смертельно раненной.

— И это мне говорит родная дочь, — севшим голосом проговорила она. — После всего, что я для тебя сделала…

Губы у Бесс дрожали так сильно, что она едва выговаривала слова.

— Вы все так усложняете. — Бесс перешла на шепот.

— Никогда не думала, что придется жить в нищете, — потянувшись за носовым платком, хныкала Гэсси. — Жить на улице, потому что родная дочь не хочет обо мне позаботиться… — Она стала жалобно всхлипывать.

Бесс понимала, что это всего лишь игра. Что надо быть сильной, не раскисать, но не могла выносить слез Гэсси.

— О, мама, перестаньте, — простонала она, подойдя к матери и обняв ее. — Все образуется. Все будет отлично. Вот увидите, мама.

— У нас был бы такой прекрасный автомобиль… — не унималась Гэсси.