Камень в руке - страница 3

— Ах, Вы про этот трюк с люстрой. Понимаю. Раньше у меня были лампочки, но они полопались, когда я практиковался в одном несложном заговоре. Свечи куда долговечнее. Кстати, у меня и духовка зажигается самой обыкновенной спичкой. Что тут сказать, новые технологии не любят чародейства…

— Да… но я, собственно, пришел поговорить о деле…

— Кстати, что там с ценой?

— Десять тысяч…

— Обычно я беру вдвое больше. — Ухмыльнулся я.

— Но… у нас больше нет… я отказался от зарплаты за этот месяц…

— Нет. Это не серьёзно.

— Вы — сволочь! — Выкрикнул он, вскочив с кресла, словно ошпаренный. И куда делось его показное хладнокровие? — Вас следовало бы бросить в карцер до скончания века! Тут такое дело, а Вы…

— А что я? Я же сказал, что это слишком смехотворная сумма. Особенно учитывая, что я собирался взять отпуск… ну не попадет в руки к Вашему начальнику компромат на вышестоящее руководство, ну не продвинутся сотрудники Вашего управления по карьерной лестнице… или не знаю, что там еще в том же духе… и что здесь такого?

— С чего Вы взяли, что я здесь поэтому?

— А для чего еще сотрудникам внутренних органов прибегать ко всякой, как Вы выразились, «чертовщине»?

— Для этого. — Решительным голосом выпалил он и протянул мне конверт.

Иногда дела оборачиваются вовсе не так, как хотелось бы. Кто-то может называть это судьбой, кто-то — «рукой Проведения», кто-то — кармой. Что бы это ни было, но сути это не меняет. И мы, люди, над этим не властны. Даже чародеи…

Вот и на этот раз я оказался втянут во что-то «дурно пахнущее». Но, так или иначе, это было поручение, от которого я просто не смог отказаться.

Андрей отдал мне широкий конверт из пожелтевшей бумаги. Первым делом, я проверил его на магию. Я понюхал его. Коснулся языком. Всё, однако, было чисто. Осторожно вскрыв его, я извлек из конверта прямоугольник жесткой бумаги. Фотография. Сначала я не разобрал, что было на ней.

— Ардова, — сказал милиционер, — Евгения Семеновна.

И только тогда я понял, что это такое. Не лишенное миловидности лицо молодой, примерно моего возраста, девушки, из которого, увы, ушла жизнь.

— Её тело, — холодно продолжил Андрей, — нашли на окраине города под опавшей листвой. На трупе насчитали двадцать семь колотых ран. Вся кровь куда-то исчезла…

Побледнев, я достал из конверта еще одну фотографию. Снова симпатичное, но мертвое женское лицо. Вторая девушка, навскидку, была одного возраста с первой. Лет двадцать — двадцать три, не старше.

— Диодричук Миранда Борисовна. — Его тон был всё таким же невозмутимым. — Тело нашли в городском парке. Два пореза на запястьях. Следов сопротивления не обнаружено. Снова ни одной капли крови.

На следующей фотографии был молодой человек с ярко выраженными семитскими чертами.

— Смирновский Борис Авраамович. Однокашник Миранды Борисовны. Труп был обнаружен рядом…

— Дайте догадаюсь. — Прервал я. — Снова обескровлен?

— Нет. Просто его голова повернута на сто восемьдесят градусов. По-видимому, убийца торопился, или просто Смирновский, как говорится, «попал под горячую руку». Так или иначе, но убийца просто сломал ему шею, не тронув кровь.

— Тогда, может быть, на его голове обнаружены отпечатки пальцев? Знаете ли, не многие в нашем городе способны на такое…

— Отпечатки пальцев отсутствуют. — Оборвал меня милиционер. — И, наконец, вчера произошло еще одно убийство. Коллежская Анна Сергеевна. Два аккуратных надреза в области шеи. Полностью обескровлена. Если Вы откажитесь, гражданин Врасков, то учтите — все эти смерти на Вашей совести! Кстати, сколько Вам лет?

— Двадцать один. — Вполголоса выпалил я на выдохе.

— Двадцать один? — Переспросил он. Очевидно, был обескуражен. Ведь я очень плохо выгляжу. На вид мне — лет тридцать, если не больше.

— Да, Вы не ошиблись, мне всего двадцать один год.

— Как же Вы смогли… — Непонимающе спросил он.

— У меня есть связи, товарищ милиционер. — Равнодушно отрезал я.

— Так вот, гражданин Врасков, — Андрей снова успокоился, — они ведь были, примерно, Вашего возраста. Чуть младше. Неужели, Вас это не задевает?

— Убийство любого человека отвратительно. — Ответил я. — Однако, просто не вижу, чем я могу Вам помочь. Конечно, мотивы убийств не ясны, и способы весьма экстравагантны. Тем не менее, это дело милиции, не вижу здесь ничего, что было бы связано с моим родом деятельности.