Каменное сердце - страница 9

До чего же Лейле хотелось больше никогда не видеть этих бездельников, этих болтунов. Больше никогда не видеть этих дур, их сестер и матерей, не видеть старух, не слышать всего этого шороха одежды, звона посуды, непрерывной трескотни. Желание уехать было таким настойчивым, что ей казалось — она без сожаления бросит и родную мать с ее нескончаемым тихим нытьем и долгим, покорным, непонимающим взглядом, который она порой устремляла на Лейлу, словно внезапно почувствовав себя дочерью собственной дочери.

…Наверное, огромное желание бежать стало непреодолимым в тот день, когда она снова встретила Карима. Карим — соседский парень немного постарше Лейлы. Когда ей было лет семь, а ему — двенадцать, она была по-детски в него влюблена. Она с любопытством наблюдала за ним с балкона. Он держался в сторонке от мальчиков своего возраста, у него было тонкое лицо с грустной улыбкой, деликатные движения. Набравшись смелости, Лейла сама к нему подошла, и потом они подолгу наугад бродили по улицам и говорили обо всем на свете. Эти тайные беседы доставляли обоим беспредельное удовольствие.

К четырнадцати годам Лейла научилась еще больше ценить общество этого сдержанного человека, так сильно отличавшегося от других. Они говорили о далеких странах, об удивительных народах, о животных, о диких, безлюдных краях. И, конечно же, о том, что когда-нибудь отсюда уедут. Да, вместе, а почему бы и нет? Отношения между ними всегда были предельно целомудренными.

Поскольку Карим неспособен был влиться ни в одну из местных стаек, его часто обижали. Как-то раз Лейла яростно кинулась защищать его от бритоголовых, которые пинали его и оскорбляли. Ей удалось утихомирить парней, потому что она оказалась способна их переорать, выкрикивая им прямо в лицо ругательства, и он ушел рядом с ней, полный молчаливой благодарности.

Когда Лейле исполнилось шестнадцать, Карим внезапно исчез, и никто не хотел о нем говорить. От его родителей она ничего добиться не смогла — они только плечами пожимали и раздраженно отвечали: «Уехал он! Вот так вот! И ничего не сообщает!»

Минул год, Лейла перешла в выпускной класс, и в самом начале этого рокового года появился Карим. Она брела от лицея к автобусной остановке, перешагивая через маслянистые лужи и огибая заваленные строительным мусором пустыри. Мимо очень медленно проехала машина и, обогнав девушку, остановилась. Дверца распахнулась, из машины вышел элегантный молодой человек.

— Лейла, это я, Карим!

Он повзрослел. Выбравшись из машины, Карим беспокойно огляделся. Лейле понадобилось несколько минут на то, чтобы узнать прежнюю сияющую улыбку, которая не то чтобы совсем пропала, но ее поглотило новое, и более жесткое, и более усталое выражение лица.

— Да, это я… Давно я здесь не бывал. Знаешь, я часто о тебе думал… Я искал тебя, Лейла.

— Ты меня нашел.

— Ты мне необходима. Прямо сейчас! У меня крупные неприятности. И ты одна можешь мне помочь. Я больше никому не доверяю. Мне надо на некоторое время спрятаться. Мне хотят причинить зло, может быть, даже убить. Тебе лучше не знать подробностей, но… — Он снова огляделся и прибавил: — Я боюсь…

У Лейлы в голове все закрутилось с бешеной скоростью. Она уже обдумывала, чем сможет ему помочь. Положив ладонь на руку старого друга, она пообещала ему сегодня же к вечеру найти для него убежище.

Лейла с детства была кошкой, которая гуляет сама по себе, и знала все тайные закоулки. Несколько часов спустя она добыла ключ от незаконно заселенного и приспособленного для других целей подвала. Там был матрас, старые автомобильные сиденья, пустые ящики, плитка и даже телевизор. Она заручилась обещаниями главарей нескольких банд, что ее подопечного никто не потревожит, и несколько недель исправно носила Кариму консервы, которые таскала из запасов брата-бакалейщика, а кроме того — конфеты, воду в бутылках и газеты.

Она часто приходила составить компанию затворнику, и порой ей казалось, будто их давняя детская дружба сохранилась в целости и неприкосновенности. Они снова были вместе в этом подземелье, где пахло сырой штукатуркой и горелыми досками. Они могли продолжить разговор с того места, на котором остановились: путешествия, пейзажи, солнце дальних стран. И они снова заговорили о том, чтобы уехать.