Камрань, или Невыдуманные приключения подводников во Вьетнаме - страница 35

– Товарищ лейтенант, там, на пирсе, старпом! Приказал построить вахту!

– Старпом? Здесь? Уже? – пытаюсь я сообразить спросонья и наконец, въехав в обстановку, решительно распоряжаюсь:

– Звони учебную тревогу, «пожар на пирсе», потом бегом по отсекам! Чтобы через минуту вся вахта стояла наверху с инструментами и огнетушителями!

Пока подвахтенные в отсеках продирают глаза и, громыхая пожарным скарбом, карабкаются по трапу наверх, у меня есть немного времени познакомить читателя с новым героем. Звали старпома не совсем обычно – Сергей Гариевич, бойцы за глаза называли – Змей Горыныч или просто Змей. Надо сказать, что офицер и начальник Змей Горыныч был хороший – грамотный, требовательный и, что немаловажно, справедливый. Собачья должность, конечно, наложила некоторый отпечаток на его характер, но грехом самодурства не страдал. Сколько раз приходилось мне терпеть от него по службе – но чувства обиды не возникало никогда. Человек он также был неплохой. Любил пошутить и был, в общем-то, незлобив. Матросы и офицеры старпома уважали, командир ценил и пытался продвинуть по службе: неоднократно делал представление на звание, ходатайствовал о назначении на должность командира строящейся лодки, но всё безрезультатно. Старпому нашему вот уже второй год как задерживали очередное воинское звание. А всё потому, что не складывались у него отношения с начальством. Ну не везло Горынычу, хоть ты тресни! То в ресторане, защищая честь мундира, ввяжется в драку с гражданскими, попадет в комендатуру, там пошлёт по известному адресу коменданта и загремит суток на десять на гауптвахту. ТоЧВСа (члена военного совета флота), вице-адмирала, случайно долбо@бом назовёт. То просто совершенно ненароком на тренировках КБР13 комбригу на ногу наступит. Да и бурная личная жизнь создавала подчас определенные проблемы.

Как и всякий нормальный человек, старпом имел кое-какие пристрастия. Из двух основных его вредных привычек – водка и женщины – последняя доставляла наибольшие неприятности. Хоть и было их, привычек этих, не так уж и много, не больше чем у других, но не везло старпому в этом деле. Обладая всеми вторичными половыми признаками мужчины – машиной, квартирой и приличной зарплатой, старпом постоянно попадал в расставленные сети. Будучи совестливым человеком и по-рыцарски галантным мужчиной, он имел несколько старомодные представления о взаимоотношениях со слабым полом. Одного того факта, что женщина доверила ему самое дорогое, что у неё есть, было достаточным для того, чтобы считать себя обязанным на ней жениться.

Таким образом, будучи ещё курсантом, Горыныч умудрился прослушать марш Мендельсона в официальной обстановке не менее трёх раз! На пятом курсе хотел было ещё, но командир роты запретил. В настоящее время в дополнение к тому, что было в училище, он имел ещё двух бывших жен, платил алименты на троих детей и, похоже, останавливаться не собирался. Ходили слухи, что врач-стоматолог с ПМТО, у которой старпом как-то имел неосторожность полечить зубы, уже заказала с оказией из Владивостока свадебное платье и несколько ящиков шампанского.

Но вот я уже карабкаюсь наверх.

Старпом на пирсе, стоит, переминаясь с ноги на ногу. Вид, как всегда, бравый, улыбка ироничная.

– Товарищ капитан-лейтенант, за время моего дежурства происшествий не случилось, – докладываю я по форме, – за исключением: напился матрос Кульков, заперт мною в гальюне до вытрезвления. Полчаса назад проверял, дышит!

– Ну что ж, пойдём доставать гада! – зловеще ухмыляется старпом и, не дожидаясь, когда, гремя огнетушителями и путаясь в пожарных шлангах, на пирс выбежит вахта, лезет по трапу вниз.

И вот третий отсек, железная дверь импровизированной камеры. За дверью – тишина и неистребимый запах хунтотовки. Наш герой, ещё не протрезвевший, но от предчувствия, что его «сейчас будут бить и, возможно, ногами», уже деятельно раскаявшийся, сидит на толчке в мокрой после купания робе и смотрит мутными преданными глазами прямо в душу.

Нависнув горой над готовым втиснуться в унитаз Кульковым, старпом минут на десять разразился речью. Смысл её сводился к тому, что достали дебилы и дегенераты, алкаши и наркоманы, которым приходится доверять оружие и целый боевой корабль с ядерным, между прочим, оружием на борту. А он, тварь конченная, Кульков, – первейший из них, и в назидание остальным дебилам, дегенератам, алкашам и наркоманам сейчас, как фашист под Сталинградом, будет безжалостно уничтожен, а именно – расстрелян на торце пирса. После чего, оставив озадаченного Кулькова переваривать захлестнувший его поток информации, старпом хлопнул дверью и, примостившись за столом кают-компании тут же неподалёку, застрекотал на печатной машинке, сочиняя по данному случаю специальный приказ.