Канарский грипп - страница 20

— Я же сказал, бать, что не хочу считать себя сыном шизофреника, — наконец ухмыльнулся Сан Саныч. — Это ведь наследственное…

Брянов обнял сына за плечи, и так они посидели немного. Брянов не смущался, что у него сердце колотится от волнения и сын ощутит, как оно трепыхается у отца в груди.

И вот Сан Саныч огляделся по сторонам точно так же, как стал с недавних пор оглядываться его родитель.

— Бать, я тебе книжку принес, — сказал он шепотом отцу на ухо и достал из-за пазухи немецкую книгу по шахматам, пухленький томик в мягкой обложке.

Брянов полистал ее с видом большого знатока, хотя шахматы не мог терпеть с детства.

— Гипотеза подтвердилась, — не особенно удивившись, сообщил он. — Если я не был чемпионом мира по шахматам, то, значит, работал шпионом в Германии, а потом забыл про это.

— А все твои дневники? Их тоже могли сляпать твоим почерком. Фальшивка, — добавил свое предположение сын.

Вот тут Брянов впервые сильно испугался, но сумел быстро справиться с собой.

— Мне остается только надеяться, что ты у меня не фальшивка, — грустно признался он.

— Это, бать, мы им теперь докажем, — как раз вовремя поддержал отца сын, хотя этими же словами дал ему повод для новых опасений. — Если начинать, как ты задумал, то для начала надо свистнуть у них кассету из автоответчика. Это мне — раз плюнуть.

— Исключено.

— Почему? — по-детски обиделся Сан Саныч.

— Если это серьезная заморочка, то за ней стоят серьезные люди. Я не могу рисковать твоей жизнью…

Сан Саныч отстранился.

— Они перед тобой на дороге каждую пылинку сдувают, — пробурчал он. — И ты думаешь, что они после этого додумаются меня замочить?.. Это нелогично, бать! Но если ты хочешь, я пойду…

И он встрепенулся.

У Брянова защемило сердце. Мир грозил измениться опять — и в том мире Брянову совсем не оставалось места. Он успел удержать сына за локоть.

— Не горячись. Что ты предлагаешь?

Сын откинулся на скамейку, облегченно вздохнул и, запрокинув голову, стал смотреть в серые небеса над золотистыми облачками берез.

— Я предлагаю, — начал он, — взять ноги в руки и двинуть туда, в эту аптеку, прямо сейчас… У меня свободный день. Осмотримся на месте и решим. Только обязательно нужно взять с собой еще одного человека. На массовый расстрел они не пойдут.

— Ты все-таки решил взять заложника?

— Заложницу… Не бойся. «Свой парень» в доску. Надо действовать командой, бать. Это — верная стратегия. По одиночке они всех вас перебьют как комаров.

«Вот черт, я ведь у него на поводу! — с досадой подумал Брянов. — Что делать? Гнать?.. Поздно… По ходу найдется решение. Либо — у меня, либо — у ФСБ… Если за этим стоит ФСБ, а не марсиане».

Через полчаса Брянов остался погулять у дверей подъезда, а Сан Саныч пошел в неизвестный Брянову дом и вскоре вернулся с «заложницей» — худенькой светловолосой девчушкой, одетой в такую же кожаную куртку-«косуху». Стрижена она была под бобрик и только этим внешне сильно отличалась от Сан Саныча. Оба были ростом с Брянова.

Она неробко протянула руку:

— Лена.

Рукопожатие было волевым.

Брянов представил себе «наружное наблюдение», которое со стороны сейчас таращит на него глаза, и со злорадством подумал, что в Москве начинается невидимая война заморочек.

Брянову очень хотелось узнать, что Сан Саныч успел рассказать про отца своей девушке, но он крепился, а Сан Саныч тем временем по дороге стал важно рассуждать о деталях операции.

До метро оставалось метров триста, когда он заметил на углу машину такси.

— Так, быстро меняем план, — загорелся он. — Берем тачку!

И он рванулся к цели.

— У меня сегодня на тачку не хватит, — признался Брянов, прикинув, сколько «натикает» от Щелковки до Никольской.

— Батя, у меня сегодня хватит на все, — гордо сказал сын и с учетом обстоятельства, которое он держал за руку, добавил: — А завтра, бать, рассчитаемся.

— Куда вам? — спросил пожилой шофер.

— На Лубянку, — первым ответил Сан Саныч.

Брянов устроился на переднем сиденье.

— Да, времена изменились, — усмехнулся таксист, трогая с места. — Раньше торопились в другую сторону.

— Куда деваться, шеф? — прогундосил сзади Сан Саныч. — Мы там работаем.