Канатные плясуны - страница 43
— Я записываю, — подтвердила она. — перекрасить кассира. Или обрить? — уточнила она.
— Я не хочу перекрашиваться! — возмутился управляющий банком. — И никому не позволю трогать мои волосы!
— Режиссер лучше знает, что делать, — девица поджала губы.
— Это Бертолуччи ХХI века, — и она посмотрела на «бородатого» с обожанием. — А, может, и сам Альфред, не побоюсь, Хичкок, — добавила задумчиво. — Кто знает…
— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит! — завопил управляющий, обращаясь к служащим, которые уже толпились у дверей в его кабинет. — Какой Бертокок, какой Хичколуччи?
Служащие отпрянули из дверного проема.
— Хоть и не «кок», зато Поварский, если не узнали, — режиссер небрежно достал из кармашка в жилетке визитную карточку и бросил на стол. — Альфред Поварский, продюсер и режиссер. Каждый день, наверняка, смотрите мои рекламные шедевры на TV. Я смеюсь — ха-ха — шедевры. Но этот! Этот, который я собираюсь состряпать сегодня, на самом деле будет неплох. Бони и Клайд грабят банк. А купюры-то: меченные! Мешок только давайте настоящий, инкассаторский. Прав-до-по-добие! Это главный закон неореализма.
— Ге-ни-аль-но, — выдохнула девица.
Среди людей, столпившихся в дверях, мелькнуло знакомое Семену лицо. Этот человек уже стрелял в них, на краю картофельного поля.
Как он пробрался внутрь было непонятно, но выглядел тот растерянным.
— Я… я не позволю. Я не имею права, — поправился управляющий. — В ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ к нам должна поступить значительная сумма денег. Я не имею права устраивать здесь какой-то балаган, когда их привезут…
— Балаган? — возмущенно воскликнула девица. — Неореализм!
— В одиннадцать? — удовлетворенно кивнул режиссер. — Тогда мы начнем съемки без пятнадцати минут двенадцать, а пока немного порепетируем, обживемся, так сказать, с обстановкой. Не забудьте про мешок, — напомнил. — Кстати, сколько у нас гонорар за роль кассира? — он обратился к Джессике.
— Четыре тысячи.
— Долларов? — у управляющего банка перехватило дыхание.
— Нет, рублей, — отрезала Джессика.
«Тоже ничего, — подумал управляющий. — А к тому же и по телевизору будут все время показывать. Как никак, бесплатная реклама».
— Мне еще нужна массовка, массовка, — режиссер замахал руками, подзывая служащих банка. — Ты, ты и ты.
— А кто будет сниматься в главных ролях? — спросил кто-то из «массовки».
— Скоро подъедет автобус с актерами и реквизитом. А пока — порепетируем…
Без десяти минут одиннадцать инкассаторы, приехавшие из Нововладимира, остановились, так как не могли пробиться сквозь запрудившую площадь толпу.
— Что-то происходит, — сказал первый охранник, вглядываясь сквозь бронированное окошко.
— Бунт какой-то… — протянул второй. — Может, вернемся?
— А если — не бунт? Второй раз сюда машину гонять? — недовольно спросил водитель инкассаторской машины. — А бензин? Как мы потом докажем, что в Камышевск ездили? Из своего кармана я бензин, по вашему, оплачивать должен?
Он ненавидел этих охранников. Сам — целый день за рулем, а эти — в дороге дрыхнут, а разочек выйдут с деньгами и обратно — нате вам, поработали.
— Вон, мент какой-то стоит, посигналь ему, — предложил первый охранник. — Пусть подойдет.
Не слишком молодой милиционер в поношенной форме, услышав клаксон, подошел вразвалочку к инкассаторской машине.
— Я переговорю, — водитель собрался вылезти.
— А инструкция? — забеспокоился второй охранник.
— Хочешь, спи со своей инструкцией, а я второй раз в Камышевск не поеду, — отрезал водитель.
— Командир, — начал он, отметив про себя профессиональный взгляд: смотрит не в глаза, а на переносицу, — нам бы к банку надо.
— Из Нововладимира что ли, деньги привезли?
— Во-во, — подтвердил шофер.
— Уматывай отсюда, пока вас на части не разорвали, — посоветовал «мент». — Сам видишь, что творится.
— А что творится? — поинтересовался водитель.
— Митинг обманутых вкладчиков. У меня самого шурин погорел. Выдавали — по двести процентов от вклада. Он корову забил, мотоцикл продал, акции купил. Вот теперь и будет доить эти акции, — человек в милицейской форме невесело усмехнулся. — Или вместо мотоцикла между ног засунет.