Канатоходцы - страница 56

Впоследствии Дибитц назвал мой план чистейшей воды авантюрой, непростительной для разведчика, обязанного действовать только наверняка. Я же рисковал отчаянно и безрассудно, надеясь лишь на сопутствовавшую мне удачу, решительность и внезапность маневра и скрытую под маской всесильного повелителя обыкновенную человеческую трусость, с таким вызовом я и шел к Уоррену примерно за час до начала операции на обогатительной фабрике.

Уоррен принял меня сдержанно и чуть-чуть удивленно:

— Соскучились по работе, Лайк?

Я решил не тянуть время.

— У меня неотложный и важный разговор. Кстати, важный не только для меня, но и для вас. Поэтому дайте световой сигнал на дверях, чтобы вас не беспокоили. — Я посмотрел на часы. — Сейчас десять минут двенадцатого. Скажем, до часу.

— Я не предвижу разговор такой длительности. Даже с вами, Лайк, — сказал Уоррен.

— Разговор будет недолгим. — Я подошел ближе. — До часу вы пробудете в одиночестве.

— Вы, кажется, угрожаете, Лайк?

— Не буду обманывать, да.

Я тут же извлек из нагрудного кармашка стеклянный тюбик, добытый у Жаклин, и вынул булавку.

— Узнаете?

— Булавка Жаклин. — Толстые губы Уоррена побелели. — Откуда она у вас?

— Профессиональный секрет. — Я поиграл злополучной булавкой. — Так вам знакомо действие препарата? Руки! — крикнул я, когда Уоррен потянулся к сигнальной клавиатуре. — Сидеть смирно. Вот так. Мне даже не понадобятся оправдания, когда вас, парализованного, найдут в кресле. Любой из ваших врачей поставит один и тот же диагноз — инсульт. Вы же гипертоник, по комплекции видно.

— Вы пока переиграли меня, Лайк, — очень спокойно проговорил Уоррен. — Но я не торгуюсь. В моем положении это абсурд. Итак, что вам требуется?

— Небольшая услуга, значительно дешевле вашей жизни. Но я тоже не торгуюсь. Прежде всего наберите сигнал о том, чтобы вас не беспокоили. До часу. Только никаких тревог и прочих фокусов.

Уоррен покорно набрал на клавиатуре требуемый сигнал.

— Теперь предписание о немедленном предоставлении мне вашего электроля на неограниченный срок.

— Решили бежать?

— Вы угадали.

— В зону Содружества?

— Поразительная догадливость. Диктуйте.

И снова покорно подчинился Уоррен, выдав мне с диктографа требуемое предписание.

— Что еще?

— Пустяк. Крошечная штучка, которая продержит вас в состоянии неподвижности, — я взглянул на часы, — час сорок минут.

Я блефовал с лицом завзятого картежника, прикрепляя к ребру письменного стола миниатюрный микрофончик — крохотный металлический кубик с присосками и фальшивым циферблатом.

— Это взрывное устройство с циферблатом включено на требуемое нам время. При малейшем вашем движении оно немедленно придет в действие. Не тянитесь ни к клавиатуре, ни к радио. И твердо помните, что полностью выключить механизм вы можете только в час дня. Ни секундой раньше.

С этими словами я вышел, оставив всесильного директора в состоянии боксера после нокаута. Я уже точно знал, что полтора часа с лишним он не предпримет никаких направленных против меня мер.

Но в одном я ошибся, и ошибки моей он не поправил. Обнаружил ее я уже в гараже, получая требуемую машину. «Броненосная и самая быстрая», — восхитился я, но дежурный механик заметил меланхолично: «Не самая. Ракета, на которых стреляют песчанок в пустыне, вдвое быстрее». Песчанок — пушных зверьков Второй Планеты — я в пустыне не видел, такой ракетой не пользовался, да и менять что-либо сейчас было уже поздно. И, получив золотистый электроль Уоррена, я ровно в двенадцать подал его к выходным шлюзам обогатительной фабрики.

Двенадцать часов одна минута. Шлюз закрыт.

Минута двадцать секунд. Я жду.

Полторы минуты. Начинаю тревожиться.

Две минуты. Входной шлюз выпускает на транспортере укороченную платформу с одним бруском и двумя сопровождающими в таких же, как и мой, зеленых скафандрах. С разговорником: я об этом уже позаботился.

— Грузи в багажник, — приказал я, открывая крышку.

Молниеносно брусок с платформы был перегружен в багажник машины. Крышка захлопнулась.

— По местам, живо!

С такой же быстротой три зеленые лягушки скрылись в пасти золотистого электроля. Указатель я поставил раньше: курс сто девятнадцать. Точно по карте. Оставался пуск. Я не замедлил ни секунды, и машина рванулась с места со свистом воздушных струй, набирая скорость.