Каникулы по-человечески - страница 29

Оля побежала за ней.

- Добро пожаловать! - раскланялся мороженщик. - Я очень люблю эту обезьяну. И она меня...

- Нам надо спешить, - сказала Оля. - Я уезжаю к бабушке...

- А обезьяна?

- Мама не разрешила брать ее с собой...

- Очень хорошо! - обрадовался Жора. - То есть я хотел сказать, очень плохо!.. Это - угощение обезьяне!

Он протянул эскимо.

Капитолина взяла эскимо, и они вышли.

Едва Капуша скрылась за углом, Жора ухмыльнулся. Дрессировка - великое дело! Девчонка уедет, а обезьяне обязательно захочется полакомиться.

Мама суетилась, бегала из комнаты на кухню и обратно. Она собирала в чемодан Ольгины вещи, приготовила бутерброды и термос в дорогу, положила подарки для бабушки. И при этом приговаривала:

- Ольга! Не садись в поезде у окна. Не выходи в тамбур - там холодно. Не пей холодной и сырой воды. Не приставай к отцу, когда он думает. Не...

- А когда не думает, можно приставать? - спросила Оля.

Наташа сделала вид, что не слышит. Она уже говорила с папой.

- Не задерживайся, а то на работу опоздаешь!

- Будь спокойна! - отвечал Павел. - Побуду день, оставлю Олю у бабушки и вернусь. После за ней съезжу.

Капуша сидела верхом на валике дивана и грустила.

- Ты не грусти! - промолвила Оля. - Я буду скучать без тебя и буду вспоминать тебя. И ты меня вспоминай. Ладно?

Капуша подпрыгнула. Казалось, ей хотелось сказать Оле:

- Я чувствую, что без тебя мне опять придется баловаться.

Но сказать она не могла, только повизжала тихонько и прыгнула с дивана к девочке на руки.

- Ох боюсь, твоя воспитанница натворит чего-нибудь! - воскликнула мама.

- Ничего страшного! - успокоила Оля. - Нет обезьян без изъян.

- Надо говорить "без изъянов"!

- Пожалуйста! Без изъянов нет обезьянов!

- О боже! - воскликнула Наташа. - Слышала бы тебя бабушка Капитолина!

Наташа наполнила чемодан и защелкнула запоры. Она вынесла чемодан в коридор и пошла одеваться, чтобы проводить Павла с Олей до метро.

- Мам, ты не забыла, что мне нужно сшить костюм к празднику юных фигуристов?

- Не забыла! - ответила Наталья. - А ты придумала что будешь танцевать?

- Придумала! Вот и придумала! Я буду танцевать танец- обезьянец!

- Это что такое?

- Танец такой! Сшей мне костюм обезьяны!

- А что? - вмешался Павел, чтобы опередить мамино "нет". - Это идея!

Он объявил голосом диктора:

- "А теперь, дорогие зрители, Ольга Кольцова исполнит танец-обезьянец". Звучит!..

- Ладно! - согласилась Наташа. - Вот останусь одна, у меня будет больше времени, и сошью...

Оля хотела обнять на прощание Капушу, но ее нигде не было. Все оделись, отец поднял чемодан, и Кольцовы стали спускаться по лестнице.

Выйдя на улицу, Павел поставил чемодан на крыльцо, снял шапку и вытер платком лоб.

- Мне кажется, Наташа, ты положила в чемодан кирпичи - такой он тяжелый!

- Не говори чепухи! - отрезала мама.

Папа, кряхтя, поставил чемодан на плечо, и они пошли к остановке. Но через полквартала Павел снова опустил чемодан на тротуар.

- До чего неудобно нести! - проворчал он. - То перевешивается вперед, то назад...

- Может, плохо уложено и болтается? - спросила Оля.

Павел положил чемодан на тротуар, мама отстегнула запоры. Вдвоем они подняли крышку. Между вещами, обхватив всеми четырьмя лапами теплый термос, свернувшись калачиком, лежала Капитолина. Она зажмурилась от яркого света и виновато хмыкнула.

- Дела... - вздохнул Павел. - Первый раз встречаю существо, которому удалось перехитрить маму.

- То есть как - перехитрить? - возмутилась мама. - Ничего не выйдет!

- Мам! Давай мы возьмем Капушу с собой, чтобы не возвращаться!

- И слышать не хочу! Вы поезжайте, а я заберу ее домой!

Наташа вынула из чемодана обезьяну и взяла на руки.

- Я дальше не пойду.

Они поцеловались. Капуша чмокнула Олю в щеку. Оля вздохнула и пошла по улице не оглядываясь. Папа подхватил чемодан и помчался за дочерью.

Наталья постояла, глядя им вслед, и, укрыв Капушу полой пальто, вернулась домой.

Мама освободилась от Павла и Оли на целых два дня.

Перво-наперво она стала прикидывать, какие дела она сумеет сделать в их отсутствие, когда не надо ни о чем думать и ни о ком заботиться.