Канун Рождества в Доме на Холме Призраков - страница 5
Его второй двойной виски стоял перед ним сейчас. Он поднял его и выпил половину за один раз. Тяжело выдохнув, он поставил стакан и закрыл глаза, ожидая, что толстяк замолчит. Он не удивился, когда мужчина позволил разговору прерваться. В этих местах неодобрительно смотрели на чужое личное дело. Если кто-то сказал вам, что он не хочет ни о чём говорить, вы, чёрт возьми, останетесь в одиночестве.
На музыкальном автомате песня Бака Оуэнса сменилась песней Боба Марли “Lively Up Yourself.”
Люк открыл глаза.
Его голова медленно повернулась в сторону музыкального автомата. Он долго смотрел на него. Его взгляд переместился на бармена. Стью только что взял свою старую книжку в мягкой обложке и собирался возобновить чтение, когда почувствовал, как Люк смотрит в его сторону, смотрит прямо на него.
- Уже нужна ещё одна порция?
Люк покачал головой.
- Скоро, наверное. Но на данный момент мне гораздо интереснее нынешняя музыкальная подборка.
Стью нахмурился.
- А что с ней? У тебя есть что-то против Боба Марли?
Люк задумался и сделал глоток пива, прежде чем ответить на это.
- Ничего. Я - большой поклонник.
На самом деле, он имел лишь мимолётное знакомство с самыми популярными песнями покойного регги-певца. Он думал, что они не были хороши, и этот жанр не был его любимым. Ни одна из этих песен не была нормой здесь, насколько он мог вспомнить.
- Просто я уверен, что никогда не слышал регги здесь.
Стью пожал плечами.
- Я сделал несколько небольших изменений в выборе музыки, когда взял на себя управление этим местом. Ты также можешь услышать кое-что из “Grateful Dead” и классические рок-вещи время от времени.
Старик справа от толстяка сказал:
- И спасибо Христу за это. Рок-н-ролл притягивает сюда цыпочек.
Люк нахмурился. Он осмотрел место. Там не было женщин.
Он посмотрел на старика. Ему было где-то далеко за семьдесят, Люк был почти уверен. Верх его головы был блестящим от лысины. Его оставшиеся волосы были тонкими и белоснежными. Его морщинистые руки были усеяны пигментными пятнами. Если бы этот человек регулярно говорил про каких-нибудь “цыпочек”, Люку пришлось бы воспринимать это как окончательное подтверждение того, что Вселенная была странной и испорченной.
- Так где же все эти цыпочки сегодня вечером?
Старик фыркнул.
- Чёрт, сынок. Это канун Рождества. Они все дома со своими заурядными парнями или в гостях у своих родителей.
Толстяк кивнул.
- Сегодня здесь только мы, алкоголики. Верные своему делу.
Старик поднял свой бокал в тосте.
- За алкоголизм!
Толстяк чокнулся своей бутылкой пива на бокал для виски старика.
- За алкоголизм!
В дальнем конце бара сидели ещё два седых пожилых джентльмена. Оба подняли свои очки и повторили тост, хотя и чуть менее сердечно, чем толстяк и старик.
Что за чёрт? - подумал Люк.
Он поднял свой двойной виски и сказал:
- За алкоголизм!
Он осушил стакан и поставил его на стойку.
Стью выгнул бровь.
- Добавки?
- Абсолютно верно.
Люк отпил из своей бутылки пива, ожидая следующего двойного виски. Он слушал, как толстяк и старик погрузились в спортивные разговоры. У них были разные мнения о том, как складывается картина плей-офф НФЛ. Много лет назад у Люка могло быть достаточно информированное мнение по этому вопросу. Однако, как и многими другими вещами, он давно перестал этим интересоваться.
Он услышал, что передняя дверь бара снова открылась. Порыв холодного ветра пронёсся в этом месте, заставляя его дрожать. Но вместо того, чтобы смотреть на дверь, чтобы принять новоприбывшего, он сидел там безмолвно вместе с другими завсегдатаями. В следующее мгновение приток холодного воздуха был перекрыт, когда дверь снова захлопнулась.
Ноги в сапогах медленно застучали по паркету.
Ещё один двойной виски был перед Люком. Он взял стакан и поднёс его ко рту. Прежде чем он смог наклонить голову назад, чтобы проглотить, он почувствовал что-то твёрдое, уткнувшееся в его затылок.
- Поставь виски и достань свой кошелёк, хуесос! - сказал ему грубый голос. - Это ограбление!
Люк медленно опустил свой стакан на барную стойку, глубоко вздохнул.
Затем он повернулся на стуле, замахиваясь кулаком.