Канун трагедии - страница 11
См.: The Diary of Georgi Dimitrov. New Haven, 2003; Георги Димитров. 9 марта 1933 — б февруари 1949. София, 1997.
Часть I
Новые приоритеты в политике Москвы и "смена вех"
Первая часть книги охватывает период с начала сентября 1939 до лета 1940 г. В ней показано определение стратегии СССР после подписания пакта Молотова — Риббентропа от 23 августа 1939 г. Значительное внимание уделено становлению новых отношений Советского союза с Германией, в которых довольно большое место занимали экономические аспекты.
Рассматриваются отношения с Англией и Францией, конкретные действия в Польше и Прибалтике, советско-финская война и маневры вокруг Турции. В сентябре — октябре была решена судьба Польши, подписаны договоры Москвы со странами Прибалтики.
Существенным направлением внешнеполитической деятельности СССР было определение характера его дальнейших отношений с бывшими партнерами по переговорам — Англией и Францией. Москва не прервала контактов с ними, но свела их к минимуму, исходя и из своей общей линии, и из боязни вызвать раздражение нового "союзника" — Германии.
Отдельного внимания заслуживает "смена вех" в теоретических установках советских лидеров, проявившаяся в их отказе от критики фашизма и в новых директивах, которые Сталин давал руководству Коминтерна.
Пакт Молотова-Риббентропа
и советский внешнеполитический поворот
сторики, занимающиеся исследованием советско-германского пакта от 23 августа 1939 г., как правило, задаются вопросами — когда начался поворот в советской внешней политике в сторону сотрудничества с Германией и каковы были его причины. От ответа на эти вопросы во многом зависит понимание сущности самого пакта и его последствий.
Некоторые специалисты склонны считать, что отмеченный поворот начался еще весной 1939 г. Действительно, в марте 1939 г., выступая на XVIII съезде партии, Сталин впервые за много лет заговорил о возможности улучшения отношений с нацистской Германией>1.
В самом начале мая, как известно, произошли перемены в руководстве советского внешнеполитического ведомства. С поста наркома по иностранным делам был снят М.М. Литвинов, находившийся в этой должности почти 15 лет. Его смещение было, конечно, также знаком грядущих перемен. Литвинов был активным инициатором и сторонником идеи коллективной безопасности, т.е. союза с Англией и Францией для противоборства планам и намерениям фашистской Германии. Он имел репутацию англофила, к тому же был женат на англичанке.
Замена его на В.М. Молотова — на второе лицо в советской иерархии, человека наиболее близкого к Сталину, была не только признаком грядущих перемен, но означала и больший контроль лично Сталина за деятельностью Наркоминдела.
Сигнал, поданный Германии еще в марте 1939 г., совпал с новыми веяниями и в Берлине. На приеме в немецкой столице в январе Гитлер публично и демонстративно беседовал с советским послом, в контакты с которым он до этого не вступал>2.
Для советского руководства эти пока еще не очень видимые перемены имели свое основание. Главная идея Москвы, состоявшая в желании избежать вовлечения в международный конфликт и ставившая центральной задачей использование "межимпериалистических" противоречий, была сильно поколеблена в результате Мюнхенского соглашения в сентябре 1938 г. Советские лидеры увидели возможность соглашения Англии и
Франции с Гитлером без Москвы и, может быть, за счет СССР. У Сталина эти действия лишь усилили его общее недоверие к английской политике, являвшейся мотором Мюнхена.
В течение многих лет Советский Союз проводил активную антифашистскую линию, больше других осуждая немецкий аншлюс Австрии и действия Германии в Чехословакии; он помогал испанским республиканцам, осознавая, что Гитлер оказывает помощь испанским антиреспубликанским силам. Подобная линия легко вписывалась и в идеологические советские приоритеты. Пропагандистская машина максимально раскручивала антифашистскую борьбу, внедряя в сознание людей опасность идеологии и практики немецкого фашизма.
Но для сталинизма был характерен прикладной и весьма прагматический подход к идеологическим представлениям. Как показывают многочисленные примеры, Сталин легко менял идеологические приоритеты, если они не соответствовали его общим и часто весьма практическим планам и устремлениям.