Капитал как власть: к новой космологии капитализма - страница 9

Неоклассики и марксисты признают это символическое существо — но, учитывая то, что они считают, что капитал является (так называемой) реальной экономической сущностью, они не совсем знают, что делать с его символическим внешним представлением. Неоклассики обходят тупик, утверждая, что в принципе капитализация — это просто образ реального капитала, хотя на практике этот образ искажается из-за неудачных несовершенств рынка. Марксисты подходят к проблеме с противоположной стороны. Они начинают с предположения, что капитализация является полностью фиктивной и, следовательно, не связана с фактическим или реальным капиталом. Но затем, чтобы поддержать свою трудовую теорию стоимости, они также настаивают на том, что иногда эта фикция должна рухнуть и сравняться с реальным капиталом.

На наш взгляд, все эти попытки привести капитализацию в соответствие с реальным капиталом — бесполезное занятие. Как мы уже видели, реальному капиталу не только не хватает объективных единиц измерения, но само разделение экономики и политики, которое и делает такую объективность возможной, перестало существовать. И действительно, капитализация вряд ли ограничивается так называемой экономической сферой.

В принципе, каждый поток ожидаемого дохода является кандидатом на капитализацию. А поскольку потоки доходов генерируются социальными субъектами, процессами, организациями и институтами, мы получаем капитализацию, которая учитывает не так называемую сферу экономики, а потенциально каждый аспект общества.

Человеческая жизнь, включая её социальные привычки и её генетический код, регулярно капитализируется. Институты — от образования и развлечений до религии и закона — обычно капитализируются. Добровольные социальные сети, насилие в городах, гражданские войны и международные конфликты постоянно капитализируются. Даже экологическое будущее человечества капитализировано. Ничто не ускользает от глаз дискаунтеров. Если это генерирует ожидаемый будущий доход, то это может быть капитализировано, а все, что может быть капитализировано, рано или поздно капитализируется.

Всеохватывающий характер капитализации требует всеобъемлющей теории, и мы утверждаем, что объединяющей основой такой теории является власть. Примат власти встроен прямо в определение частной собственности. Обратите внимание, английское слово «private» происходит от латинского privatus, что означает «ограниченный». В этом смысле частная собственность всецело и полностью является институтом исключения (других), а институциональное исключение является делом организованной власти.

Конечно, исключение не всегда необходимо. Здесь важны право на исключение и способность точного определения денежной компенсации за неиспользование этого права Это право и способность являются основой накопления.

Таким образом, капитал — это не что иное, как организованная власть. Эта власть имеет две стороны: качественную и количественную. Качественная сторона включает в себя институты, процессы и конфликты, посредством которых капиталисты постоянно формируют общество, формируя и ограничивая его траекторию, чтобы извлекать свою дань. Количественная сторона — это процесс, который объединяет, приводит и дистилирует эти многочисленные качественные процессы до универсальной величины капитализации.

Что же является объектом капиталистической власти? Как она создаёт и упорядочивает общество? Ответ надо начать с концептуального различия между творческим / производительным потенциалом общества – сферой, которую Торстейн Веблен (1904; 1923) назвал промышленностью, — и сферой власти, которая в эпоху капитализма принимает форму бизнеса.

Используя в качестве метафоры концепцию физика Дениса Габора, мы можем представить социальный процесс как гигантскую голограмму, как пространство, заполненное случайными волнами. Каждое социальное действие – будь то действие промышленности или действие бизнеса – это событие, которое генерирует вибрации во всем социальном пространстве. Но есть фундаментальная разница между вибрациями промышленности и вибрациями бизнеса. Промышленность, понимаемая как коллективные знания и творческие усилия человечества, по своей сути является кооперативной, интегрированной и синхронизированной. Лучше всего это работает тогда, когда ее различные действия резонируют друг с другом. А бизнес, наоборот, не коллективный, он частный. Его цели достигаются за счёт угрозы и осуществления системного предотвращения и ограничения, то есть за счёт стратегического саботажа. Ключевым объектом этого саботажа являются резонирующие импульсы промышленности – резонанс, который бизнес постоянно расстраивает через встроенный диссонанс.