Капитаны космического океана - страница 6
- А что скажете вы, дорогие мои, что бы почувствовал Зимин во второй раз?
Павел Зимин понял, что его ответ не удовлетворил профессора, поэтому оглянулся на остальных, желая услышать, что скажут они.
Одна из девушек подняла руку.
- Говори, Анюточка! - поощрил профессор. За то время, что он работал с ними, он успел узнать их всех и искренне полюбил этих прекрасных молодых людей и гордился ими.
- Мне кажется, что и на Луне придется преодолевать психологическую привычку «цепляния» за твердь, пусть даже уже на новой планете! - ответила Анюта.
- Так-так, продолжай, Белякова! - кивнул профессор Красовский, еще более прищурив свои черные, с монгольским разрезом глаза. Анюта поняла, что придется разъяснить свою мысль, хотя ей и показалось, что она сказала все.
- Я думаю, что человек изначально привык ощущать под ногами твердь, - снова заговорила она. - И если он живет на планете Земля, а перед ним стоит задача добраться до другой планеты, то он должен прежде преодолеть свое инстинктивное «цепляние за твердь». И если он совершает посадку, скажем, на Луне, то у него сразу же возникает новый инстинкт, связывающий его уже с этой планетой. И для него гораздо проще снова вернуться на Землю, чем полететь к какой-нибудь другой планете. И я считаю, что если уж ему надо полететь на другую планету, то ему вновь придется учиться преодолевать этот инстинкт, поскольку его новое местожительство становится не менее надежным и родным, чем сама Земля.
Анюта замолчала. Она была очень красива в плотно облегавшем ее прекрасную фигуру серебристом скафандре, щеки ее покраснели от волнения. Взмахнув небрежно собранным в пучок на затылке «хвостом» - лишь пара локонов выбивалась у висков, - она украдкой бросила взгляд на Павла Зимина. Поняв, что ее ответ понравился ему, она покраснела еще больше и опустила голову.
- Все верно, Белякова, - произнес профессор.
- А я считаю, что Анюта неправа! - воскликнул парень с чуть приплюснутым носом - Дмитрий Ушко.
Остальные, уже хорошо знавшие Дмитрия, поняли, что сейчас он полезет спорить, и зашумели, пытаясь заставить его замолчать.
- Не начинай, Дима, а то сейчас такое брякнешь, что на Луне станет одним кратером больше! - крикнул небольшого роста, юркий, как капелька ртути, Клим Зрачков.
- Сам помолчи, Клим, потому что мне уже разрешили говорить! - отпарировал Дмитрий и повернулся к профессору: - Не так ли, Афанасий Эммануилович?
- Ну-ну! - кивнул профессор.
Похоже было, что природа не лепила, а вырубила фигуру Дмитрия Ушко, заодно наделив его необычно большими, всегда широко распахнутыми глазами и толстыми мясистыми губами. А вот голос его, приятный и бархатный, невольно заставлял прислушаться.
- Никакого страха я не приемлю, - громко заявил Дмитрий, - да и всяких там психологических привыканий и инстинктов! За всю историю космонавтики ни один человек, покидая этот ничтожный земной шар, не испугался и не пришел в ужас! Возьмем хотя бы древнегреческого писателя и философа Лукиана или француза Сирано де Бержерака, да и всех прочих, которые ни разу даже не заикнулись ни о какой космофобии! Только отвага и ничего больше! Лично я готов хоть сейчас полететь в объятия Солнца. Вот!..
- Ты споришь со мной, Дима? - с улыбкой спросил профессор.
- Не знаю, Афанасий Эммануилович, но когда я слушал Белякову… Она хочет доказать, что и на Луне тоже придется тренироваться… Неужели вы согласны с этим?
- Да, согласен, - совершенно серьезно ответил Красовский.
- А я не хочу мириться с этим - у меня прирожденный иммунитет к космофобии! И именно поэтому я подал рапорт на имя начальника Главного космического управления Яна Яновича Сланцева, чтобы меня отправили на Луну обычным автоматическим транспортным кораблем. Я согласен лететь в полном одиночестве, потому что уже не могу ждать!
Дмитрий Ушко встал со своего места, подошел к профессору и передал ему свой рапорт.
Дело оказалось гораздо серьезнее, чем показалось сначала, в особенности любившему беззлобно пошутить Климу Зрачкову.
Профессор Красовский отпустил всех и очень любезно взял под руку Дмитрия Ушко, увел с собой.