Капкан для Назгула - страница 5

С девяносто второго года пайщик кооператива “Озеро”, до того скромный служащий теперь уже Санкт-Петербургской мэрии, резко пошел вгору. А к тому времени как названный в честь него Игорь Махмудович Балаев достиг совершеннолетия, взлетел до высей заоблачных, чехов уже не боялся и возвратил сестру с мужем, но уже не в Санкт-Петербург, а в Москву.

Игорь Махмудович стал баловнем судьбы. Закрытый подмосковный колледж. Школа ФСБ. Британский универ. Работа в юридическом управлении “Газпрома”, где за два-три года становятся официально миллионерами, и отнюдь не рублевыми — это были лишь маленькие шажки к предстоящей карьере.

Теперь он был вознесен в коридоры реальной власти, стал “человеком Кремля” и курировал в ФСБ один из самых важных политических проектов. Но сановный дядя, британское образование и газпромовские интриги не дают опыта проведения международных спецопераций. Так что еще посмотрим, кто здесь кого курирует…

Третий десяток лет после развала СССР спецслужбы России создавали собственные корпоративные сети. Главным условием было обеспечивать безопасность обитателей кремлевских кабинетов и стоять на страже их капиталов, на остальное руководители государства закрывали глаза, открывая всевидящее око на шалости сотрудников лишь в тех случаях, когда нужно было задействовать компромат. Пользуясь этим, кремлевские фавориты выстраивали собственные “вертикали” в силовых структурах — родственные, дружеские, деловые, зачастую через голову официального руководства.

Много чего, как оказалось, знает куратор. Куда больше, чем ему по жизни положено. Но еще большего он не знает. К примеру, того, что, помимо отеля в Турции, есть у генерала два подороже, да и поприбыльнее, в Испании. А еще ресторан на Крите и прогулочный катер в Тунисе. Но и это не все. Знал бы самоуверенный “кооперативный” племяш, ради чего он был приглашен Петжаком на самом-то деле, о той взрывоопасной тайне, что осталось за рамками доклада, как, впрочем, и всего разговора, сто процентов не вернуться генералу домой живым…

Ну ладно, это все пока мелочи. Теперь главное — для себя разобраться, что там произошло с Курьером..

Правду говорил фашистский прихвостень Порше, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Так что придется срочно лететь, нанимать лучших и стоять у них над душой.

всю ночь вкушая наслажденья

под утро из последних сил

я поднатужился и снова

вкусил

© тры

Понедельник, 10 июля (за два дня до описанных выше событий).

Восточную часть Аравийского полуострова, там, где выступ разрезает воды Индийского океана на Персидский и Оманский заливы, занимают Объединенные Арабские Эмираты. Почти на самом конце этого клина, вдали от политизированного Киева, прифронтового Донецка и ФСБ-шной Москвы, тихо нежится городок Хор-Факкан.

Пустыня здесь наползает на море, оставляя людям лишь узкую полоску плодородной земли, ограниченную цепочкой безжизненных скалистых холмов. Но и этого хватает обитателям здешних мест. Не столь богатый на нефть эмират Шарджа, чьим анклавом, окруженным землями Омана и Фуджейры, является Хор-Факкан, давно нашел свое место в “аравийской кооперации”. Благодаря удачному расположению, он стал торговым перевалочным центром между Югом, Западом и Востоком.

Порт, расположенный в глубоководном заливе, — основа процветания Хор-Факкана. Помимо круизных лайнеров он загружает и разгружает контейнеровозы-лихтеры, в которых со всего мира (но в основном из Китая) везут разные грузы. При нынешних расценках на Суэцкий канал и угрозе сомалийских пиратов, многие товары выгоднее доставлять в Европу по воздуху.

Вечер. Портовые автоматические ворота распахиваются, выпуская огромный трак. На прицепе — сорокафутовый морской контейнер, расписанный множеством маркировок. В потоках воздуха, поднимающихся над прогретой землей, тяжелая машина кажется зыбкой и нереальной.

Трак неуклюже выворачивает на трассу, рыча, набирает скорость. Пройдя вдоль моря около двадцати километров, водитель уводит машину с основной трассы, плавно завернув на почти незаметную и никак не отмеченную дорогу, что скрывается меж прибрежных холмов. За холмами до самого горизонта лежит пустыня, но дорога ее не пересекает, заканчивается, упираясь в большой зеленый оазис.