Капризная с-сука!.. - страница 8

– Вольно, сержант. – Яндринский поморщился, словно от зубной боли, но сержант знал, что никаких проблем с зубами у экипажа быть просто не может – заменили им всем зубы жевательными пластинами ещё двадцать лет назад, до вылета с Земли. При подготовке. Как, впрочем, заменяли и всем, кто должен был летать в космосе долго. Или периодически, но – на постоянной основе. То есть – работая здесь. В этом самом чёртовом космосе. Само-собой, удалили всем и аппендиксы, и подлатали внутренние органы: от печени до простаты, – Что там со вторым насосом оранжереи?

– Всё в порядке, сэр. После того, как поменяли пускатель, включается в штатном режиме. Вон: не далее, как пятнадцать минут назад док Маркс откачал из накопительного бака тридцать пять литров воды. Похоже, растворяет очередную партию… реагентов.

– Хорошо. – лейтенант чуть кивнул, – В следующий раз придётся пускатель уже чинить. Потому что это был предпоследний новый. Продолжайте контролировать.

Яндринский собирался уж было пройти дальше, по мрачному коридору, образованному огромными трубами, буквально пронизывающими всё пространство обширного помещения, но сержант приостановил его движение вопросом в спину:

– Лейтенант, сэр… Простите, что спрашиваю.

– Да, сержант Хоппер?

– Так что? Получается, спуститься на поверхность нам вообще не удастся?

– Нет, сержант. В ближайшие даже годы – точно нет.

– А… Когда?

– Боюсь, уверенно на этот вопрос не ответит даже доктор Йошидо. Потому как не попали ещё в его распоряжение бациллы или вирусы, что лютуют сейчас там, на поверхности планеты. Остались пробы всего этого в зондах, которые пока тоже там – снаружи. Доктору же пришлось довольствоваться только изображениями, полученными микроскопами зондов, и переданными их видеокамерами.

А до тех пор, пока эти пробы ему на непосредственное исследование не попадут… Ну, или мы не узнаем из архивов Лунной Станции, что это были за средства поражения, не получится и разработать методы адекватной борьбы с ними. Хотя…

Надежды на это, как сказали и доктор, и капитан, мало.

– Так – что?! Мы так навсегда и останемся гнить заживо здесь, в вонючем брюхе нашей чёртовой посудины?!

Лейтенант оценил и перекошенное побледневшее лицо, и судорожно сжатые кулаки, и неприкрытую злость в тоне. Перед лицом столь опасных тенденций он даже сделал несколько шагов к дежурному. Тяжело вздохнул. Глянул в глаза техника. Сержант первым отвёл глаза. Старший лейтенант сказал:

– Наша, как вы, сержант, выразились, «вонючая» посудина, спасала нам жизни уж не упомню сколько раз. Она отлично противостоит и облакам молекулярного водорода, и солнечному ветру, и космическим лучам. И прослужит она нам верой и правдой ещё по-крайней мере девяносто лет. Именно на столько хватит наших запасов. И никакой «внешний» враг нам не страшен. А только – внутренний! То есть – конфликты.

Которых всегда можно избежать путём простых переговоров.

Например, если у вас, или кого-то ещё из экипажа есть вот прямо – непреодолимое желание, спуститься вот прямо сейчас – туда, на поверхность, и лично проверить её пригодность для обитания, вы не стесняйтесь, скажите. А лучше подайте рапорт. Официально. В письменном виде.

Не сомневаюсь, что капитан Пауэлл с большим удовольствием погрузит всех таких недовольных, неверующих, и соскучившихся по не-замкнутому и «невонючему» пространству там, в трюме, в запасной челнок. Да и отпустит с Богом!

Потому что тогда всем остальным останется запасов гораздо больше.

А на возвращение уже не надейтесь – вас заразных мы на борт не впустим.

Так что – хотите подать рапорт?

– Н-никак нет, сэр! Простите. Это… Это был эмоциональный срыв!

– Хм. У доктора Людвига нахватались наукообразных словечек?

– Э-э… – Хоппер невесело усмехнулся, – Так точно, сэр.

– Понятно. – лейтенант коротко кивнул, – Не думайте, что у вас у одного слюнки текут, и ноги чешутся вновь побродить там, по вожделённой зелёной травке. И полежать, раскинув руки, и дыша не-кондиционированным воздухом, под голубым небом, где пели бы жаворонки, а вокруг стрекотали цикады и ласковый ветерок шевелил бы волосы на голове, и мягко шелестели бы эта самая травка и полевые цветочки…