Карабарчик - страница 19
- Он уклоняется от боя, - поднимаясь с лавки, заявил Евстигней. - Трусит.
- Будешь принимать бой или нет? - расставив ноги, Чугунный встал перед охотником.
- Однако скоро ты забыл Мендур-Сокон. Надевай кушак! - бросил Темир Чугунному и поднялся на ноги.
Несколько минут длилась напряженная борьба. Вдруг Иван, охватив длинными руками гибкое тело Темира, стал сжимать его в своих страшных объятиях. Казалось, еще несколько секунд, и Темир потеряет сознание.
Напряжение передалось толпе.
- Дави его! - орал Зотников.
- Дави, чтоб душа из него вышла! - кричали казаки.
- Дави! - Глаза Аргымая блестели.
- Геркулес, браво! - хлопал исправник в ладоши.
Сидевшие ближе к кругу пастухи и охотники вскочили.
- Зачем душить человека? Честно надо бороться! - зашумели они.
Темир побледнел. Собрав силы, он с трудом развел руки Чугунного и рывком поднял его к себе на грудь. Остальные события произошли молниеносно. Темир круто повернул Чугунного вокруг себя и выставил ногу.
Не чувствуя опоры, силач упал.
Толпа ахнула.
Чугунный медленно поднялся с земли. Часто дыша, поспешно сунул руку в карман широчайших плисовых шаровар и выхватил свинчатку[21].
Темир отпрянул. Не дожидаясь нападения, точно барс, он метнулся к противнику и нанес ему стремительный удар.
- Так его, конокрада! - Кирик и Янька в восторге захлопали в ладоши.
Взревев от боли, Чугунный опустился на землю.
Второй удар отбросил его от середины круга, и, покатившись, точно чурбан, Чугунный оказался у ног Кайдалова.
Восторженный гул охотников и пастухов сопровождал каждое движение Темира. Когда охотник сделал шаг вперед, чтобы нанести третий удар, раздался недовольный голос исправника:
- Прекратить!
Евстигней подошел к своему работнику. Чугунный сидел на земле с закрытыми глазами, не шевелясь.
- Ловко он тебя отделал! - зло усмехнулся хозяин. - Осрамил ты меня не только перед алтайцами, но и перед господином исправником, - мотнул он головой вслед Кайдалову, который шел к волостной управе. - А свинчатку-то зачем вытащил?
- Не утерпел, Евстигней Тихонович, привычка.
- За эту привычку мне придется Кайдалову и Огаркову по сотне дать. Поднимайся, хватит лежать.
Чугунный с трудом поднялся с земли и понуро поплелся за хозяином.
Потерпев поражение в борьбе, Чугунный с Зотниковым деятельно готовились к бегам.
Утром Степа делал проминку коню. Поджарый бегунец часто перебирал тонкими ногами и рвался на простор.
- Ты ему воли на первых порах не давай, - поучал Евстигней сына, - попридерживай. Если будут обгонять, не беда. Дай волю верст через семь.
Степка кивал головой.
- А бить нагайкой можно?
- Только перед концом, когда впереди будешь. Почаще его ногами пошевеливай.
А на другом конце стойбища, в кустах у реки, сидели Темир, Кирик и Янька.
- Вчера Сапок объявил народу, что условия состязания остаются прежними: он поклялся сдержать свое слово. Если Буланый не подведет, ты будешь свободен, Кирик. Пойду, однако, сделаю заявку на бега. - Темир поднялся и, раздвинув кусты, исчез за их зеленой стеной.
Ребята остались одни.
- Кирик, когда будешь ехать возле той горы, - показал Янька рукой на дальнюю гору, - я встречу тебя там, ладно?
Кирик молча кивнул головой.
- А знаешь что? - Янька придвинулся к другу. - Только Степке не поддавайся. Он поедет на рыжем бегунце.
- Знаю!
Через несколько минут вернулся Темир.
- Не подкачай, - сказал он озабоченно Кирику и подсадил его на коня.
Буланый скосил глаза на седока.
- Волю дай, не доезжая до Теньги версты за две. Но, если увидишь, что Буланый рвется сильно вперед, не держи. По бокам ногами не бей: не любит. Повод держи крепче. Айда!
Наездники выстроились в ряд.
Внимание всех привлек стройный, в яблоках красавец-конь.
«Должно, Аргымая, нездешней породы», - подумал Кирик. На вороной кобылице Яжная сидел какой-то незнакомый мальчик.
Справа в ряду виднелся рыжий конь. Во всаднике Кирик узнал Степку. Тот разговаривал с подростком, сидевшим на кауром[22] коне.
Рядом с Кириком горячилась темно-гнедая кобылица. На ней сидел племянник местного бая Манжи.
Кто-то хлопнул три раза в ладоши и подбросил шапку вверх.
Кони рванулись вперед. Первой выскочила на дорогу и стала набирать скорость вороная кобылица Яжная. За ней несся, раздувая ноздри и храпя, чужеземный конь в яблоках. Опустив свободно поводья, мчался на рыжем коне Степка. Голова в голову бежали темно-гнедая кобылица бая Манжи и каурый конь.