Карамельное дерево - страница 2

Между тем за ними незаметно увязался некто, кто тихонько семенил, сопя своим розовым носиком. Бусинка, сестра Лапуша, как раз заканчивала строить разноцветную башенку из дорожных камушков, когда увидела брата, загадочно переглядывающегося со своим лучшим другом, и поняла, что ей ужасно хочется поучаствовать в их приключении.

Она знала, что мальчишки – задаваки и ни за что не возьмут её с собой по доброй воле, поэтому она отправилась за ними тайно, то и дело прячась. Она была младше их, и ей было трудно успеть за ними, её платье то и дело цеплялось за кусты, а непослушные кудряшки всё время падали на лицо. И хотя мама каждое утро заплетала ей косы, Бусинка расплетала их, как только выбегала на прогулку. Ей очень нравилось, как ветерок играет с её волнистыми локонами, которые как будто летали вокруг её головы и щекотали ей нос. Но сегодня она пожалела, что распустила волосы: они мешали ей! Когда ветерок, в очередной раз играя её кудряшками, начал щекотать её носик, она… чихнула!

Лапуш и Тимуля остановились как вкопанные и удивлённо оглянулись:

– Бусина! Ты что здесь делаешь? – спросил Лапуш, с досадой хлопнув себя по бокам.

– Гуляю! – залилась румянцем Бусинка. – А вы куда собрались?

Они почувствовали себя неловко. Бусинка – оттого, что следила за своим братом, которого она очень сильно любила. Лапуш – оттого, что не мог честно признаться сестре, что они с Тимулей затеяли. Однако витающий в воздухе чудесный лимонно-незабудковый аромат разогнал неприятные мысли.

– Чувствуете? – спросил Тимуля, – Это же волшебство какое-то! Как они вкусно пахнут!

Разноцветные носы носотролликов разом вдохнули – и все неловкости были забыты в ту же минуту. Друзья стояли прямо перед калиткой, ведущей к дому Сердюка.

Надо заметить, что Носотроллия – это такое замечательное место, где никто ничего не запирал, потому что все были дружны и готовы скорее отдать своё, чем брать чужое. Поэтому они без труда оказались в саду, пропитанном ароматами, а уж до чего там было красиво! Ярко-изумрудная листва смешивалась со множеством оттенков голубого, красного, жёлтого. Вдоль дорожки поблёскивали синим молочно-васильковые леденцы, они росли на крепких стебельках прямо из земли. Здесь были и пышные кусты с алыми малюсенькими карамельками, и высокие деревья, на которых висели крупные янтарно-жёлтые, скрученные в спирали полупрозрачные карамели. Носотроллики смотрели во все глаза. Они уже и не думали прятаться и, словно заколдованные, шли к Вековому карамельному дереву, от которого и появились все остальные разновидности конфетной растительности. Оно было высокое-превысокое, такое, что казалось, ещё чуточку – и облака запутаются в его макушке. Дерево было покрыто крупными тёмно-зелёными бархатными листьями и имело гладкий, цвета шоколада ствол. Его можно было бы обхватить, если бы Бусинка взяла за руку Лапуша, Лапуш взял бы Тимулю, а Тимуля – Бусинку. Но они не брались за руки, а стояли и смотрели, затаив дыхание, как гроздья мерцающих на солнце жёлто-голубых, похожих на большие бусины карамелек слегка качаются от ветра над их головами.

И тут Бусинка спросила:

– Как же мы их достанем?

– И правда, Лапуш, как же мы сможем до них добраться? – согласился Тимуля.

– Они, наверное, такие вкусные, – печально вздохнула Бусинка.

Ещё чуточку, и она готова была расплакаться от обиды, что такая вкуснота ей не достанется.

– Что же нам делать? Ствол дерева ведь абсолютно гладкий! – озадаченно произнёс Лапуш, почесав свой салатовый нос.

– А может, мы будем подбрасывать твою сестру, а она на лету будет срывать нам конфетки? – предложил Тимуля.

– Слушай, Тим, ведь придётся кидать Бусинку высоко, а вдруг мы не поймаем её!

– А что если нам найти лестницу у деда Сердюка? – взволнованно предложил Лапуш. Тут-то все и вспомнили, что они в чужом саду и хозяин может вернуться в любую минуту.

– Ох, у нас совсем нет на это времени! – разочарованно ответил Тимуля.

– Как же обидно, что так и не наедимся лимонно-незабудковых карамелек. В последний раз я их ел ужасно давно, и всего две штучки. Они же такая редкость! – сказал Лапуш и тихо пошёл к выходу из сада, опустив голову.