Караоке вдвоем: Хмельная страсть - страница 15

Маша потихоньку успокаивалась, глядя на Павла. Тот погрузился в задумчивость, значит, раскаивается в содеянном. Вот и славно. Пусть охладит свой пыл. Зато ее собственные мысли начали путаться в голове. Неожиданно и напористо нахлынули воспоминания. Она что-то невпопад отвечала мальчугану, продолжавшему рассказывать ей о своих морских впечатлениях, мыслями же нырнула так глубоко, что лицо ее, как и лицо ее супруга, приобрело некоторую отрешенность.

На третьем курсе вся их группа ездила на практику в поселок со смешным названием Негритятьково. Вечером к ним в девчоночью палатку пришли ребята. Среди них был и Гена. Маша устроилась в темном углу и никого из ребят своим вниманием особенно не выделяла. Звучала гитара, кто-то пел. Генка под шумок отщипывал кусочки светящегося гриба и бросал их в девчонок, но так, чтобы никто не заметил, откуда грибочки. Маша сразу вычислила Генку и, собирая кусочки разбросанного гриба, метко отстреливалась, посылая снаряд навесом с рикошетом от потолка. Всем было очень весело, а Маше и подавно. Она с удовлетворением отмечала, что снаряды ложатся очень кучно и «кто с мечом пришел», тот от «меча» сейчас и схлопочет. Когда гитара умолкла, народ стал потихоньку выползать из палатки, исчезая в неизвестном направлении. Руководитель группы доцент Пименов долго трещал ветками в ближних кустах — то ли в поисках места уединения по неотложной надобности, то ли из чувства долга: вовремя собрать всех своих подопечных и уложить их спать.

— Отец Пимен завтра будет как вареный рак… — усмехнулся Гена из темноты.

Послышался шорох, и Маша почувствовала, как теплая рука коснулась ее бедра. Она замерла, не в силах пошевелиться. В голове зашумело, как после глотка шампанского на выпускном вечере. Гена отдернул руку и примолк.

— Пошли на звезды посмотрим? — хрипло произнес он не своим голосом.

— Пошли, — тихо ответила ему Маша и выбралась вслед за ним из палатки.

Они двинулись в сумраке почти без дороги. Гена сначала поглядывал назад, потом взял Машу за руку и вывел ее на берег реки. Здесь в обрамлении кустов торчал старый плоский пенек. Маша села и посмотрела на Гену. Он, задрав голову, с пристальным вниманием изучал звездное скопление на темном небе. Геннадий давно нравился Маше. Но сейчас она совершенно не представляла, как вести себя дальше. Она тоже задрала голову и стала изучать Большую Медведицу, распростершую над ними свой ковш.

— Гена, а смотри, вон созвездие Лебедя, — нашла наконец Маша верную мысль.

— Где? — спросил Гена, усаживаясь рядом с ней.

— А-аа-а, вот Стрелец, — шепотом продолжила она, чувствуя его руку на своем плече. Потом она щекой ощутила робкий поцелуй и жаркое Генино дыхание. И сразу же кто-то огромный и очень добрый подхватил ее на руки и понес, покачивая, как ребенка. Маша закрыла глаза и в пьянящей беспомощности прижалась к широкой и теплой груди. Чуть дальше по берегу трава была скошена и уложена в стожок. Сено приятно пахло. Маше ни о чем не хотелось думать, ей хотелось тихонько смеяться и легко отвечать на робкие неумелые поцелуи. Протрещал кустами, совсем рядом, доцент Пименов. Парочка слилась со стожком, и, когда шаги стихли, Маша сама поцеловала Гену. Ей было совсем не страшно, а даже наоборот. Гена постелил штормовку на сено, и они улеглись на спины, прижавшись друг к другу, не отрывая глаз от спасительных звезд. В этот момент Маша почему-то подумала, что звезды — это прогрессивное будущее всего человечества.

— Маш, а почему, как ты думаешь, эта деревня называется Негритятьково?

— Наверное, потому, что раньше в ней жил добрый старый тятька, и была у него большая семья, и любил он рассказывать своим домочадцам разные интересные истории по вечерам, при свете лучины. А они слушали, удивлялись и говорили: «Да ну, тятя!» А когда тятька совсем уж начинал завираться, они смеялись: «Не говори так, тятя! Что же ты такое мелешь?!» Так и пошло: «Не гри, тятька!»… Негритятьково!

— Да уж… и не говори, Маша! — добавил Гена. — Теперь Негритятьково надо переименовать в Негримашково.

Они оглушительно расхохотались. Генина рука робко проникла под Машин свитер и замерла там. Сердце ее стучало громко и отчетливо, отдаваясь в висках. Краешком сознания она даже испугалась, не услышит ли доцент Пименов этого стука. Крикнула ночная птица. Рука Гены подвинулась ниже, Маша мягко убрала ее и потянула свитер вниз. Гена поцеловал Машу в губы и положил руку на ее грудь. Мысли вспорхнули, как испуганные птицы. Рука Гены начала путешествие по ее телу. Маша пребывала в странном состоянии вне времени, вне пространства. Только жаркие волны прокатывали ото лба до коленок. Невыразимо прекрасные ощущения поглотили ее целиком. Генина рука, не встречая сопротивления, постепенно спустилась ниже и уперлась в резинку трусиков. Пальцы запинаясь двинулись дальше, и Маша тихонько простонала. Ее ощущения разделились. Сладостно ныла грудь, трепетали влажные губы, и что-то новое, острое разгоралось внизу живота с ошеломляющей силой. Она обхватила руками Гену, сжимая его и дрожа. Восторг заполнил все ее существо. Ощущения слились в мощный острый жгут и взорвались, рассыпаясь искрами в глазах. Неожиданная судорога сотрясла Машу до самых кончиков волос, она тоненько вскрикнула и, содрогаясь всем телом, зашептала: