Караван счастья - страница 10
Словом, посеяли пшеничку на оккупированной территории, а взошла она на Малой земле. В самые жестокие апрельские бои зазеленела.
В июле уже золотился урожай. Солдаты из хозвзвода 142-го батальона, в расположении которого оказались пшеничные делянки, ночью настригли вещмешок колосков, обмолотили, смололи на мельницах, сделанных по такому случаю из снарядов, и испекли оладьи. Угостили ими и командира бригады А. С. Потапова и замполита М. К. Видова.
Сперва думали собрать пшеничку для бригадной кухни, тем более, что в дни наиболее ожесточенных боев, когда подвоз продуктов на Малую землю прекращался совсем, матросский рацион доходил до двух сухарей в сутки. Но кто-то предложил: отправим урожай на Большую землю, поможем стране, там тоже голодают. Предложение обсудили на совещании командиров частей и замполитов, потом на партийных и комсомольских собраниях. Решение было единым: собрать пшеницу и две трети ее сдать государству. Так началась невиданная ни в какой истории хлебоуборочная кампания.
По-прежнему гремели бои, по-прежнему «роты сдерживали натиск батальонов, батальоны перемалывали полки», кровью умывалась земля. А смеркалось — и уходили бойцы в хлебные рейды. Определили и еженощную норму — мешок колосков на человека. В целом каждый батальон должен был собрать не менее двух центнеров зерна.
Теперь, спустя почти четыре десятилетия, кажется, что не могла память людская сохранить все подробности этой, в общем-то, не самой главной в эпопее Малой земли операции. Но оказалось, что смогла. Более того, разговоры с очевидцами и участниками ее убеждали, что люди не всегда помнят тот или иной бой, как правило, не скажут, скольких раненых вынесли из боя — не до того было! — а хлебную операцию помнят все, наверное, потому, что многих, хоть в мыслях, возвращала она к дому, к привычному крестьянскому труду. Наверное, поэтому и просились «по колоски» каждую ночь все новые и новые добровольцы, и скоро из привилегии хозвзвода ночной хлебный фронт стал делом всех. Ходили матросы, красноармейцы, операционные сестры, повара, ходил и командир бригады Алексей Степанович Потапов.
В 142-м батальоне рекорд уборки принадлежал парторгу второй роты сержанту С. Х. Валиуллину, а менее чем через два месяца этот бесстрашный человек, как и Александр Матросов, закрыл своим телом амбразуру.
На пшеницу собирались, как в наступление, в некоторых частях даже выдавали уходящим чистое белье, новую обувку. Колоски срезали ножами, стригли ножницами, рвали руками, зубами; кто-то вязал снопы, кто-то вталкивал в вещмешки. Временами фашисты зажигали осветительные ракеты — «люстры», и тогда становилось светло, как в солнечный день, и следовал обстрел. Особенно жестокий, если били с моря. Дней за 10—12 убрали всю пшеницу. Умудрились почистить поля даже в нескольких метрах от неприятельских позиций. 142-й батальон собрал тогда около 1300 килограммов зерна, а в целом по бригаде эта цифра определялась как 5—6 тонн. Рассказывают, что, когда отправляли урожай в Геленджик, приложили к нему письмо, в котором малоземельцы просили не молоть эту пшеницу, а посеять на освобожденной земле.
Уже в конце сентября 1943 года, по словам бывшей колхозницы Павлы Серафимовны Шматовой, вновь посеяли здесь пшеницу и сеяли до 50-х годов, пока не оказались поля в черте города.
Теперь славна эта земля виноградниками, славна на весь мир солнечными плодами и ароматными лечебными винами. Но в судьбах многих людей, в их воспоминаниях, как и в гербе всего Краснодарского края, виноградная лоза навечно переплелась с янтарными колосьями.
Раиса Ивановна Никольская — человек, хорошо известный не только в своем крае. Знакомством с ней гордятся известные актеры, ученые, космонавты, подводники Северного флота, у нее часто бывают делегации из Австрии, Венгрии, ГДР, ФРГ. Герой Социалистического Труда, четверть века директор совхоза-миллионера «Геленджик», она одна из создателей лучших советских вин Алиготе Геленджик, Совиньон Геленджик, Мускат янтарный, удостоенных золотых медалей и дипломов на международных и всемирных конкурсах вин.