Караван счастья - страница 7
Неизвестно, включал ли в себя новый проект Шпеера триумфальную арку и Большой дворец или архитектор разработал принципиально новую серию монументов, поскольку аппетит приходит с едой, а пир во время чумы уже начался. Но факт тот, что аккуратно сложенные, с инвентаризационными номерами гранитные глыбы дожидались своего часа в хранилище на берегу Одера. А поскольку этот час зависел от большого часа победы Германии над миром, то он отодвигался и отодвигался.
Наконец, наступил момент, когда Альберта Шпеера судили как военного преступника на Нюрнбергском процессе и отнюдь не за архитектурные поделки. В новой должности министра вооружения третьего рейха он был повинен в чудовищных преступлениях против человечества. Не до памятников ему было, если, спасая шкуру, в своем последнем слове на заседании Международного военного трибунала матерый фашист вдруг стал ратовать «за мирное сожительство народов».
Словом, история посмеялась над великодержавными мечтаниями фюрера. И встал вопрос о другом памятнике Победы. Впервые в истории он должен был подняться на земле побежденного фашизма. Не в столице страны-победительницы, а в логове распятой гидры.
На конкурс было представлено свыше 50 очень разнообразных и интересных работ: обелиски, башни, гигантские кубы, пирамиды, колонны, скульптурные группы.
Приняли проект скульптора Е. В. Вучетича, архитектора Я. Б. Белопольского, инженера С. С. Валериус и художника А. А. Горпенко.
Для возведения архитектурно-скульптурного ансамбля потребовалось много гранита и мрамора. Тут и вспомнили, что существует версия о гитлеровских тайниках. Но где они?
Однажды в штаб строительства пришел пожилой немец. Он сказал, что в 90 километрах от Берлина, на берегу Одера, есть склад с большим запасом строительных материалов. Его создавали под прикрытием концлагеря, а человек этот из бывших заключенных. Поэтому видел сам, как завозили, может показать.
Группа советских офицеров и авторы мемориала поехали с добровольным провожатым на поиски. Действительно, на берегу одного из заливов Одера под Фюрстенбергом обнаружили остатки концлагеря и хранилище гранита. Это была еще одна гримаса истории. Уже не министр Шпеер, а офицер Советской Армии Е. В. Вучетич командовал строительным парадом. И помогали ему граждане рождающейся Германской Демократической Республики.
Недавно в маленькой заметке «Комсомольской правды» я прочла воспоминание одного из участников строительства каменщика Иоганесса Шнеллера, которого разыскали юные историки Трептовского Дома пионеров:
«Трудно передать мое волнение, когда меня пригласили принять участие в этом грандиозном строительстве. Работа была во всем необычной. Вряд ли кто другой в то время мог бы похвастаться, что он принимал участие в создании величайшего исторического памятника».
А вот еще воспоминания Хайнца Вальтера, приведенные в книге, составленной юными следопытами и вышедшей в Берлине:
«Все каменотесные работы осуществлялись под руководством Альфреда Мюллера, его заместителем был Хельмут Майхефер. Все они подчинялись советскому штабу стройки во главе с инженером Н. С. Капорцевым.
Большие трудности были с инструментом для каменотесов и резчиков, его негде было достать, нелегко ремонтировать и затачивать. Кузнец-инструментальщик Густав Гротштюк не жалел сил, чтобы помочь нам, но не было нужной стали. И все же «наш Густав», как его все называли, нашел выход. Он решил изготовлять нужный инструмент из гусениц танков и стволов зенитных орудий. Насколько я помню, Густав Гротштюк, работая на строительстве трептовского памятника, стал первым в Берлине ударником, награжденным за свой труд».
Минуло много-много лет. В 1980 году по приглашению Ивановского отделения общества «Знание» И. С. Одарченко приехал в прославленный текстильный край. В Иваново состоялась встреча в редакции газеты «Рабочий край». Присутствовал на ней худощавый пожилой человек. Когда Иван Степанович пожимал ему руку, кто-то сказал:
— Знакомьтесь, знакомьтесь: Солдат-освободитель с горы Геллерт и Солдат Трептова.
Они растерянно смотрели друг на друга, а вокруг щелкали фотоаппараты репортеров.