Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева - страница 24

.

По другим сведениям, женщину первые три дня после родов просто приводят в баню помыть-попарить. При этом она в карман кладет ножницы или складной ножик, а в руки берет сковородник. Парят ее там одним и тем же веником, который в результате приобретает магическую силу и используется в банных обрядах для женщин, которые долго не могут забеременеть[205].

В единичных рассказах, например, в Сегозерье, говорится, что ребенка первый раз относили в баню помыть и попарить не ранее, чем через неделю после родов[206].

Сразу же после родов матери в первую очередь приносили в баню девять кусков хлеба. Её кормили ими над кальсонами мужа. Её руки при этом должны быть убраны за спину[207].

В первый же день, когда роженица находится в бане, а иногда и заранее, для нее шьется отдельный карман типа четырехугольного мешка, который крепится к поясу под верхним платьем. В нем лежат взятый из печи кусочек обожженного камня, щучьи зубы, одна-три крошки хлеба, три или девять иголок без ушек, кремень, кусочек трута, «чтобы не пристали ни порча, ни колдовство, ни от ветра, ни от воды, ни дурной глаз, ни кару»[208]. После первой же бани роженица поверх рубашки повязывала себя куском частой сети из рыбацкого садка и носила эту повязку шесть недель (число сакральное и в родильных, и в похоронных обрядах). Рыболовная сеть повязывалась не случайно. Она в качестве «секретного пояса» использовалась и молодоженами. Именно обилие узелков делало ее магическим предметом, оберегом для людей, находящихся в наиболее опасном, лиминальном состоянии и подверженных влиянию злых сил[209].

Шесть послеродовых недель женщина считалась чрезвычайно восприимчивой к порче и другим вредоносным воздействиям со стороны недоброжелателей и злых сил. И в то же время она сама могла причинить вред окружающим. Поэтому она не может ходить на кладбище, в церковь, в гости. Происходит постоянный процесс омовения-очищения в бане. Из дому она выходит только с каким-нибудь оберегом (ножницы, нож, сковородник, то есть или железные предметы, или связанные с огнем). Ее одежду и пеленки ребенка нельзя было полоскать в озере, сушили их только в бане. Шесть недель женщине нельзя было спать в одной постели с мужем[210]. С. Паулахарью пишет, что после этого срока женщина приходила в сени часовни, туда к ней выходил священник, он читал особую молитву и заводил роженицу в саму часовню. После этого женщина считалась очищенной. Если священника в деревне не было, женщина клала к образам кусочек хлеба и делала тысячу поклонов, читая молитву. После этого съедала хлебец и уже могла спокойно со всеми контактировать[211]. Такой же ритуал очищения женщины через «взятую у священника чистую молитву» и молебен описывает у людиков П. Вирттаранта[212].

Шесть недель после родов женщине не разрешали есть из общей посуды, у нее была своя миска. После истечения этого срока она в очередной раз специально ходила в баню, часто со знахаркой. Затем уже в доме в кадильницу на горящие угли клали ладан, кадили вокруг женщины со словами заговоров и молитв, и лишь после этих обрядов ей разрешалось садиться за общий стол[213]. Ю. Ю. Сурхаско усматривал в этом влияние русских старообрядцев, считавших женщину нечистой, но причину проведения у карелов родов в бане видел в ином.

Согласно теории перехода А. ван Геннепа[214], в течение шести недель во время переходных периодов (рождение, свадьба, смерть), во время лиминальных, то есть пороговых состояний, душа человека находится на грани миров. Именно поэтому ей угрожают самые различные опасности (и нечистые духи, и сглаз, и порча, и колдовство), а значит, в этот временной отрезок ей требуется особая поддержка. Самым безопасным местом проживания матери (у которой в этой кризисной ситуации отсутствовал дух-хранитель) и ребенка (который еще не приобрел духа-хранителя, это происходит в момент крещения-имянаречения) являлась баня. Именно в ней, согласно верованиям карелов, жили духи-хозяева, покровительствовавшие семье и роду[215]. Давая впервые ребенку грудь, мать приобщала ребенка к своему роду и произносила: «Этим питался твой род, твои предки и достославная родня, это и ты ешь!»