Карл Маркс: Мировой дух - страница 14
В 1827 году, через месяц после смерти Бетховена и за год до смерти Гойи, Генрих рукоплескал открытию первой линии французской железной дороги между Сент-Этьеном и Андрезье[4]. В том же году скончался Самуил Маркс Леви, трирский раввин, брат Генриха и дядя Карла. Впервые за несколько веков городской раввин уже не будет членом их семьи. Генрих теперь — открытый деист, отступник в глазах правоверных иудеев.
В следующем году в клубе «Казино» велись споры об отмене рабства в штате Нью-Йорк и о развале американской социалистической коммуны Оуэна из-за внутренних противоречий. Генрих, восхищавшийся Францией и следивший за всем, что в ней происходит, возрадовался ее возвращению на международную арену: при Карле X десять французских военных кораблей пересекли Средиземное море, чтобы поддержать восставших греков; в союзе с Англией и Россией Франция одержала победу над османским флотом в морском сражении при Наварине.
В 1829 году Генрих приветствовал изготовление Джорджем Стефенсоном «Ракеты» — локомотива, одержавшего победу в Рэйнхильских испытаниях и успешно прокатившего пассажиров. Как и все члены клуба «Казино», Генрих догадывался, что железные дороги произведут революцию в Европе. Он увлеченно выискивал малейшие факты, свидетельствующие о том, что ветер свободы вновь подул над континентом: рукоплескал созданию рабочими фарфорового завода в Лиможе первого общества взаимопомощи и с радостью узнал об основании (которое должно было остаться тайным) Огюстом Бланки и Эженом Кавеньяком «Общества друзей народа», осмелившегося бороться за установление республики. В том же году вышел роман «Шуаны» — первый успех Оноре де Бальзака, который впоследствии станет любимым французским писателем Карла: тот даже захочет написать о нем книгу.
В июле 1830 года, как и все либералы Европы, Генрих с увлечением следил за трехдневной революцией, принудившей Карла X к отречению от престола и сделавшей Луи Филиппа Орлеанского «королем французов»[5]. В Европе началась перекройка границ: Бельгия отделилась от королевства Голландия, в Северной Италии, в Польше, в некоторых южногерманских государствах, даже в Кёльне вспыхнули восстания. Купец из Ахена, председатель торгового суда Ганземан, попросил Фридриха Вильгельма III установить в Германии гегемонию Пруссии и учредить парламент, в котором была бы представлена «самая активная часть нации»; он даже написал: «Уничтожим жалкие пережитки феодализма!» Как и многие трирские буржуа, Генрих Маркс уповал на то, что в Рейнской области пробил час буржуазной республики по голландскому образцу, и несколько неосторожно говорил об этом. В это же самое время он приветствовал открытие железной дороги Ливерпуль — Манчестер британским премьер-министром герцогом Веллингтоном: демократия, как он думал, способствовала экономическому прогрессу.
В тот год Карлу исполнилось двенадцать лет: в этом возрасте еврейские мальчики, его родня, готовились совершить бармицву[6]. Карл общался с городской еврейской общиной, но практически не вращался в этой среде со смерти дяди. Хотя он знал, что его отцу пришлось отречься от веры, чтобы не отказаться от своей профессии, а его мать, по-прежнему считая себя еврейкой, продолжала посещать службы в синагоге, он намеревался ассимилироваться. Карл читал на иврите, которому обучила его мать, но связывал иудаизм с образом еврея-ростовщика, обличаемого отцом, — здесь он явно шел по стопам родителей. Однако, не веря в Бога своей матери, он не слишком верил и в безличное божество своего отца. Зато он находился под обаянием семейства фон Вестфаленов — зажиточных аристократов, управлявших городом, не трудясь по-настоящему, и не считавших деньги предметом для разговора. Юный Эдгар фон Вестфален — его лучший друг; а Женни, четырьмя годами его старше, в его глазах — самая хорошенькая девушка в мире. Та нежно любит своего младшего брата, которого впоследствии будет называть «единственным и любимым братом, идеалом моего детства и юности, моим единственным и дорогим товарищем».
В 1830 году Трир испытал серьезный социальный кризис и попал в сложную экономическую ситуацию. Добрая часть городских доходов поступала с виноградников, и вдруг цены на вино обрушились, упав на 90 процентов по сравнению с ценами 1818 года. Генрих Маркс с головой ушел в борьбу с бедностью, покупая доли участия в общественном складе продовольствия, учрежденном для продажи хлеба по сниженным ценам.