Карнавал Флетча - страница 29

Костюмы чечеточников заслужили высоких похвал. И они в свою очередь вроде бы не узнавали тех, кто сидел в ложе Пасаринью, и очень естественно изумились, когда Арлекин признался, что он — адмирал Пасаринью.

— Вы припозднились.

— О, — ответил Тонинью, — мы никак не могли найти вашу ложу.

— Кто это? — спросила какая-то женщина.

— Жаниу Баррету, — пробормотал Тонинью.

— И. М. Флетчер.

Сеньор Пасаринью был в костюме Папаи Ноэля.

— Где Норивал? — осведомился он.

— Вышел в море на яхте, — ответил Титу.

— В море? В самый шторм?

— Шторм кончился, — ответил Орланду.

— Сегодня же костюмированный бал!

— Мы провожали его, — вступил в разговор Тонинью. — Вместе с Флетчем.

— Но почему он решил выйти в море именно сегодня, во время бала в «Канекане»?

— В последние дни Норивал стал очень серьезным, — ответил Тонинью.

— Он не раз говорил о том, что пора взяться за ум, — добавил Орланду.

— Отличная мысль, — улыбнулся Папаи Ноэль.

— Вопрос стоял лишь в том, какую ему избрать карьеру, — продолжил Титу.

— Норивал очень талантлив, — вставил Орланду.

— Наверное, он хотел подумать о будущем, — предположил Тонинью.

— Норивал решил взяться за ум? — спросил Арлекин. — Тогда мне пора в отставку.

— Нет, нет. Никто не знает Норивала лучше нас, — заверил его Тонинью. — Если Норивал принимает какое-то решение, он готов умереть, но достичь поставленной цели.

— Норивал может быть очень искренним, — чувствовалось, что Орланду гордится своим другом.

— Да, — кивнул Тонинью. — Если он что-то решил, то сделает обязательно.

— Норивал совсем не появится на балу? — спросил Арлекин.

— Он ушел в море, — ответил Тонинью. — Чтобы принять окончательное решение…

— Ну что за сын! — воскликнул Папаи Ноэль. — Наверное, где-то напился. Билет сюда стоит триста американских долларов! Норивал, Адроальду… Зачем человеку сыновья? Они забывают отца, как только вырастают большими. Они берут, но ничего не дают взамен!

Флетча представили сеньоре Пасаринью, которая сидела в сторонке, наблюдая за танцующими внизу. С кротким взглядом, в костюме циркового клоуна.

— Ах, Норивал вышел в море! Ну конечно, он никогда не любил балов! Всегда был спокойным, тихим мальчиком. В юности он писал стихи, знаете ли. Я помню одну его поэму, о какаду, в котором легко узнавался директор его школы…

— Теперь ты понимаешь, — прошептал Флетчу Титу, — что такой женщине нельзя сказать правду.

— Конечно.

— Правда убила бы ее.

— Давайте выпьем! — воскликнул Арлекин. — Кашасу?

Тонинью широко улыбнулся. Худшее осталось позади.

— Нет, сеньор. Сначала мы должны найти себе девушек.

— Разумеется, должны! — прогремел Папаи Ноэль. — Ночь еще молода, как и вы сами.

— Только убедитесь, что это не мужчины, хирургически превращенные в женщин, — предупредил Арлекин.

— Если у меня возникнут сомнения, я приведу ее к вам для консультации, — ответил Тонинью.

Арлекин расхохотался.

— Тонинью, — спросил Флетч, когда они вышли из ложи, — ты собираешься поехать утром на берег, чтобы убедиться, что Норивала уже вынесло на пляж?

— О нет, — Тонинью поправил левый сапог. — Сегодня воскресенье. Мы должны пойти к мессе.

Теудомиру да Коста стоял у маленького бара в глубине ложи.

— Кто вы? — воскликнул он. — Я вас не узнаю.

Флетч ответил долгим взглядом через прорези маски.

Все остальные сидели лицом к залу, слушая очередного певца.

Чечеточники отправились на поиски девушек.

— Вы пугаете меня, сеньор. Что вам угодно?

— Это я, Теу.

— Кто? — Теу наклонился вперед, вглядываясь в прорези маски.

— Флетч!

— А! — Теу изобразил безмерное облегчение. — Тогда давайте выпьем.

Бармен, которого Теу привез с собой, начал смешивать для Флетча водку и апельсиновый сок.

— Уже очень поздно. Почти три часа утра. Вы что, заснули?

— Нет.

— Я так и думал.

— Лаура уехала, и я отправился на экскурсию по окрестностям Рио. Вот и задержался.

— На автобусе?

— Не совсем. В большом автомобиле.

Певец замолчал.

— О, Флетч! Какой прекрасный костюм! — воскликнула сеньора Вияна. — Где вы его взяли?

— Снял с одного типа, показавшегося на экране моего телевизора.

— Он сидит на вас… — взгляд ее опустился ниже талии Флетча. — Как влитой.

— Откровенно говоря, мне кажется, это не костюм, а вторая кожа.