Карнавал сомнений - страница 10
— Это на наречии Альберты означает «нет»?
Бросаю выразительный взгляд на электронное табло над головой:
— Это означает, что нам уготовлен допрос с пристрастием, который начнётся минут через пять. Как, где, когда, почему, — многообещающе усмехаюсь. Уж если кто и мог переговорить Риджа, так это моя младшая сестра. — Готовься. Дэниз так просто не отстанет. У неё хватка, как у бульдога, а ехать до дома долго. Ну, а там к ней присоединится Эми.
— Не сгущай краски, — хитро щурится друг. — Судя по фотографиям, твои сёстры очаровательные, безобидные, милые девушки.
— Одно другому не мешает, — пожимаю плечами.
— Волнуешься? — вдруг спрашивает Ридж.
— Есть немного, — признаюсь я, пряча взгляд. Показываю рукой на движущуюся у ног ленту с чемоданами. — Кажется, наши.
Я никогда не рассказывала Риджу в деталях, что произошло и почему я решила уехать из Риверстоуна. Тем более, почему не хочу возвращаться. Мне казалось, что за все годы нашей дружбы ему хватало того, что он знал обо мне с первых дней знакомства — Стива убили, убийцу не нашли. Мать одержала победу на выборах и стала мэром, отец взял на себя управление адвокатской компанией, Эми уехала в университет, Дэниз повзрослела, а мне стало тесно в родном городе. Лишь однажды, двенадцатого мая, в первую годовщину со дня смерти брата, когда Ридж застал меня в слезах у машины, я рассказала чуть больше — о часах Стива и кольце Майка, которые хранила. Без имён и подробностей. Но даже сейчас, когда по собственной инициативе я тяну друга на мучительную встречу с собственным прошлым, говорить о нём сложно. И отчаянно хочется надеяться, что не придётся рассказывать больше, чем Риджу уже известно.
— Ты сильно его любила? — Вопрос больше смахивает на утверждение.
— Ты о ком? — зачем-то уточняю, хотя и так догадываюсь, кого конкретно имеет в виду Ридж. Машинально протягиваю руку к груди, чтобы коснуться болтавшегося на цепочке кольца, и, словно от удара током, отдёргиваю, вспоминая, что предусмотрительно оставила его дома в шкатулке с украшениями.
Ридж молчит. Наклоняется вперёд, ловко подхватывает сначала мой чёрный с жёлтыми полосками по бокам чемодан, а следом свой — тёмно-синий с привязанной к ручке красной шёлковой ленточкой. Опускает их на тележку, выпрямляется с лукавой улыбкой:
— Имей в виду, пару раз нам придётся показательно целоваться на людях.
— Целоваться?..
— Иначе нам никто не поверит, — Ридж деловито хмыкает, разворачивая тележку в сторону выхода. — Так что не вздумай заехать мне по физиономии, если не хочешь, чтобы они догадались.
— Они?..
Какого чёрта я постоянно переспрашиваю, как идиотка?!
— Улыбайся, любимая, — слишком проницательный Ридж обнимает меня за талию, притягивая к себе. Второй рукой решительно толкает тележку с водружёнными на неё чемоданами. — Да здравствуют четыре дня притворства. И да поможет нам Бог!
— Аминь, — выдыхаю я. Послушно иду рядом, тревожно считая собственные шаги, как будто меня ведут на казнь.
Шестнадцать до стойки таможни, за которой зевает сонный индус в униформе аэропорта. Восемь до стеклянных дверей в зал, бесшумно распахнувшихся перед нами. Ещё три, чтобы переступить невидимый порог, за которым гудит шумная толпа встречающих. Два, чтобы нервно покрутить головой по сторонам в поисках сестры.
Один, чтобы почувствовать на глазах тёплые мужские ладони. Вздрогнуть от неожиданности, упереться затылком в чей-то подбородок и вдохнуть знакомый аромат бергамота, розмарина и кедра с едва уловимой примесью яблока.
— Логан! — хватаю его за пальцы.
— Узнала, зараза! — довольно посмеиваясь, подтверждает он. Убирает руки, чтобы в следующую секунду заграбастать меня в крепкие объятия, приподнять в воздухе, как ребёнка, покружить и снова прижать к себе.
Мы так и застываем. Логан не спешит отпускать, я — вырываться.
— Ридж Спенсер, — доносится сбоку. В голосе Риджа сквозит неприкрытое изумление.
— Брэдли Логан, — он ослабляет хватку, отпуская меня и разворачиваясь к нему. С широкой, дружелюбной улыбкой протягивает руку. — Можно просто Логан. С тобой без обнимашек, лады?