Карнвеннан - страница 11

Ли взобрался на крышу трёхэтажного корпуса, откуда хорошо просматривался пролив По Чон Ван. И в тот же миг из-за облаков вылетел бледно-зелёный конвертоплан, приступивший к обстрелу наземных позиций. Эрик выжидал, вскинув ракетницу на плечо. В установке было четыре заряда, хотя хватило бы и одного, метко выпущенного. Импланты в глазах уже рассчитывали траекторию, и палец плавно прижался к спуску. Доверяться автоматике Ли не хотел: в машине могла работать глушилка.

Конвертоплан поливал огнём землю, а Ли продолжал ждать момента. Если промахнуться, пушки переключатся на крышу, и такой обстрел не выдержит даже самое совершенное тело… Наконец, зелёная машина зависла в одном месте и сбросила десантные тросы. Эрик выдохнул, надавил на спусковой крючок — и через секунду ночь на несколько мгновений осветилась взрывом. Ли бросил оружие, спрыгнул вниз и убрался с засвеченной позиции.

По радиосвязи уже докладывали, что налёт врагов провалился. «Гуаньдао» и «Шуангоу» сообщили, что немногие выжившие запрыгивают в корабль на воздушной подушке и спешат убраться подальше. «Цзянь» — что последние двое сдались. Только вот про Чжай не было ни слова…

Эрик нашёл её лежащей рядом с трупом врага. Копошившийся над ней медик тут же отскочил и пролепетал что-то о смертельном ранении. Но Ли, ничего не ответив, развернулся и пошёл к пленникам, обездвиженным под последней целой сосной. Их экзоскелеты валялись рядом, как сброшенные крабьи панцири. Один показался как будто местным, а второй — явным гвайло. Он начал фразу «Я думаю, сейчас начнётся допрос, тогда…» — но не закончил её: кулак Эрика врезался в лицо врага, раскрошив кости. Другой парень попытался было отползти, но только разозлил Ли: тот набросился с рыком, ударил, ударил снова… Каждый удар немного облегчал злость. Но их потребовалось столько, что тело пленника перестало дёргаться, кричать и молить. Когда Эрик закончил, осталось лишь красно-серое месиво.

«Уберите здесь всё. Доклад о потерях — мне на терминал. Официальная версия — авария на газопроводе, — отвернувшись, процедил Ли. — Приступайте».

Пора было возвращаться в кабинет. Туда, где тихо и холодно, где вид на небоскрёбы Абердина скрывают толстые ставни, где мрак рассеивает лишь россыпь разноцветных индикаторов на оборудовании. Когда пришёл отчёт, Эрику было уже наплевать на исход операции. Он заряжал своё тело, а на экране перед ним сменялись фотографии.

Вот он со своей куколкой ночью у скалы Влюблённых. На заднем плане — серый камень в лунном свете и созвездия ароматических палочек на нём. Она, свесив ноги, сидит на вытянутой металлической руке Ли. На лице — загадочная полуулыбка… Вот полёт на конвертоплане. Боковая дверь открыта: обнявшись, они висят над стеклянной громадой купола Рипалс Бэй с синим треугольником «Вайскрафт» сверху. Одной рукой Эрик держится за поручень, второй — прижимает к себе Чжай, широко раскрывшую глаза… А вот они прогуливаются по аллее, укрытой среди платанов — фотограф шёл за ними следом. Каждый идёт по своей стороне, но чувствуется, что они вместе…

Ли не раз говорил, что никогда не отпустит Чжай. И ненавидел невыполненные обещания. Выходит, теперь таким стало на одно больше. Он погрузился в срочные дела, чтобы забыться, и только когда рассвет пробился сквозь щели в ставнях, ушли мрачные мысли. Пора было собираться с духом: директор уже скоро потребует доклад. Вдохнув сквозь сжатые зубы, Эрик отправился смывать с рук то, что раньше было человеческой плотью и кровью, переодеваться и приходить в себя.

Это заняло полчаса, и ровно в семь утра он постучался в единственную на весь комплекс деревянную дверь. Кажется, ей было лет пятьсот, а материал застал времена Чингисхана. На фоне морёного дуба с узорной резьбой чёрная биополимерная рука смотрелась даже странно. Она осязала заметно точнее, чем когда-то данная ему от природы. Ли провёл пальцами по узорам драконов и фениксов — и ощутил каждую трещинку под гладким лаком. А другой рукой провёл по запястью, задержавшись над тиснёным иероглифом «ван». Наконец, голос изнутри дал разрешение войти.