Карта хаоса - страница 18

Итак, Церковь Знания делала все, чтобы вещество попадало к людям, так как не желала вырывать с корнем способность, которая, как и любовь, могла привести их к Знанию. Однако делала это тайно. Тут-то на сцену и выходил Мюррей, Властелин воображения, наркоторговец, снимавший с Церкви позорное пятно. Правда, Мюррей был не первым, кто исполнял эту роль – столь же неприглядную, сколь и необходимую. Раньше существовали другие посредники, другие темные фигуры, и они воплощали в себе все самое презренное, что только было в мире. Их в каждом поколении создавала Церковь ex professo [10]. Но до сей поры ни один из этих людей не взбунтовался против своей судьбы. Легко было предположить, что Мюррей намерен стать первым.

– Мне надоело делать грязную работу для этих хитрых стариков, – продолжил Мюррей, – в то время как они обливают меня грязью или клеймят с церковных амвонов. Надоело толочь волшебный порошок в моей ступке. – Он горько усмехнулся. – Я не желаю и дальше оставаться Властелином воображения. Не желаю после смерти войти в историю в роли злодея. Нет, есть титул, который нравится мне куда больше. Я хочу, чтобы обо мне вспоминали как о Спасителе человечества! Вряд ли существует слава выше этой! – Он улыбнулся и перевел взгляд с Чарльза на Уэллса, а потом снова на Чарльза. – Вот поэтому, профессор, несмотря на все ваши знания, вы проявили большую наивность, полагая, будто я соглашусь принять от вас деньги и скромненько отойду в сторону, чтобы вся слава досталась вам одному. Нет, история будет складываться иначе.

– И к-к-как же она будет, по-вашему, складываться? – спросил после долгой паузы Чарльз.

– Сейчас объясню, – ответил Мюррей невозмутимо, по-прежнему глядя профессору в глаза. – Все произойдет следующим образом: знаменитый профессор Чарльз Доджсон покончит с собой, пустив себе пулю в лоб, вечером четырнадцатого января одна тысяча восемьсот девяносто восьмого года, то есть прямо сегодня. Он несколько месяцев сражался с депрессией, которая поразила его после того, как бывший ученик, случайно здесь присутствующий, – он послал улыбку Уэллсу, – победил его на дебатах, посвященных спасению мира.

– Боже мой… – простонала Джейн, прижимаясь к мужу, который обнял ее, со страхом поглядывая на телохранителей Мюррея, а они между тем все решительнее расправляли плечи, по мере того как их хозяин излагал свой план.

– Это будет большая потеря, – говорил Мюррей с усмешкой. – Она потрясет мир, но пройдет всего несколько месяцев, и мир об этой потере забудет. Тогда миллионер Гиллиам Мюррей объявит, что работавшая при нем группа ученых сумела-таки создать в его частной лаборатории магическую дыру, о которой так мечтал великий профессор Доджсон, и через нее человечество сумеет убежать от своей гибельной судьбы.

– Что?! – взревел ученый. – Это мое творение! Я не позволю вам завладеть им!

– Чарльз, послушай… – попытался унять его Уэллс, заметивший, как оба телохранителя подняли пистолеты и прицелились в Доджсона.

– Не позволите? – Мюррей расхохотался, и смех его был до того хриплым, что запросто мог расцарапать ему горло. – А я и не собираюсь просить у вас позволения, профессор, если вы еще этого не поняли. Я Гиллиам Мюррей, я привык брать все, что хочу. – Он подал знак рыжему громиле. – Мартин, пожалуйста. В висок. И не забывай, что это должно быть похоже на самоубийство.

Мартин кивнул и медленно направился туда, где, окаменев, стоял Чарльз. Уэллс хотел было броситься ему на помощь, но второй тотчас навел на него свой пистолет. Биолог снова обнял жену, и оба смотрели, как рыжий с театральной осторожностью приставил дуло к виску старика. Доджсон, слишком растерянный и напуганный, чтобы как-то на это отреагировать, только и сделал, что перенес вес тела с одной ноги на другую.

– Ваши последние слова перед уходом, профессор? – весело спросил Мюррей.

Доджсон горько улыбнулся и слегка наклонил голову, словно опершись на ствол пистолета, который должен был его через секунду убить.

– К-к-когда не знаешь, куда идешь, любая дорога годится, – ответил он.

В этот миг Уэллс рукой прикрыл глаза жене, и мир для нее как будто перестал существовать. Джейн не видела, что произошло дальше, только услышала выстрел, а потом глухой удар, с каким тело рухнуло на пол. Потом наступила тишина. Но постепенно мрак начал рассеиваться – по мере того как Уэллс убирал руку от ее лица, – и Джейн смогла увидеть Мюррея, который равнодушно взирал на труп, лежавший на полу, а рыжий стоял рядом с телом профессора, по-прежнему держа в вытянутой руке пистолет, из дула которого текла струйка дыма.