Картина ожидания - страница 21

Колдунья понуро стояла перед большим плакатом с надписью: «Астрономический календарь природы». В верхней его части грубо изображались созвездия Северного полушария. Там, словно оперение стремительной стрелы, была обозначена звезда Денеб.

Колдунья зажмурилась в отчаянии от своей растерянности, от ответственности, которую сама себе взвалила на плечи, и два смутных образа возникли в ее сознании: Любимый и Катерина-одиночка.

И едва начали связываться обрывки мыслей, как кто-то тихо постучал в дверь.

Колдунья обернулась, обрадованная и удивленная. Ведь в поликлинике, где обычно шагу не ступить из-за беременных животов, давно царила пустота. За все долгие дни Белого Траура в городе не родился ни один ребенок, словно матери боялись выпускать детей своих в эту нежить. А теперь, значит, кто-то пришел проситься на свет?

Она распахнула дверь - и отпрянула. Это был совсем незнакомый человек! Высокий, в толстом свитере, грубых штанах, кирзовых сапогах, заросший и длинноволосый, он был до того странен среди стерильных стен поликлиники, что колдунья невольно преградила ему путь. И незнакомец вскинул бровь:

- Но ведь ты меня только что позвала!

- Я? - не веря ушам, пробормотала колдунья, но вдруг, все поняв, всплеснула руками: - Так ты - Любимый?! Как же я тебя не узнала?

- Да ведь мы никогда не виделись, - улыбнулся гость. - Ты придумала мое отсутствие раньше, чем нарекла меня именем, раньше, чем дала мне облик. Немудрено, что не узнала.

- Так вот ты какой! - ревниво всматривалась колдунья в лицо своей очередной выдумки. - Да, да… Похож, как же ты похож на… Впрочем, это неважно. Главное, что ты жив. И очень вовремя явился.

- Если бы сама вернула меня раньше, Майя не попала бы в беду, - пробормотал Любимый.

- Если бы я призвала тебя раньше, сказки вообще не было бы, - рассудительно ответила колдунья.

- Сказка твоя!… - отмахнулся Любимый и тут же с тревогой спросил: - Скажи, неужто ты вызвала меня из небытия, чтобы снова туда отправить, даже не дав повидаться с Майей? Это жестоко!

- Я не знаю, - искренне молвила колдунья. - Не знаю, поверь! Это будет зависеть от того, осилим ли мы Змея.

- Мы? - вопросил Любимый. - А вот это ты, пожалуйста, оставь. Достаточно, что в этой сказке и так все добрые дела взвалены на плечи женщин. Гляди, обвинят тебя в мужененавистничестве! Сиди и пиши - вот твое дело.

- Конечно, - согласилась колдунья, чуть заметно усмехнувшись. - Но пока ты будешь сражаться со Змеем, я должна найти его кожу, чтобы ты ее сжег, понимаешь? Я знаю травы, среди которых она схоронена, а ты… у тебя сила в руках. И эту силу мы умножим. Не зря же я читала стихи, сказки и старые книги о змеях.

Парила колдунья Любимого в трех водах, в трех щелоках мыла, обдавала отваром чертополоха, отгоняющего вражью силу, и тонкого желтого донника, отворяющего вражью кровь. Потом плескала колдунья тот отвар на лес и на воду, чтобы не было от них подмоги Змею.

Брала колдунья лозинку, гибкую, словно змейка, клала ее в новый глиняный чан, колола веткой шиповника и приговаривала при этом:

- Как эта лозина бьется-мечется, так пусть Змей Огненный бьется-мечется, погибая.

Срывала колдунья кору с лозины и кору эту сжигала, приговаривая:

- Как сгорит эта кора, так пусть сгорит Змеева кожа, лишив его жизни.

Потом брала колдунья рубашку Любимого, разные травы вшивала, злые травы, губительные для врага, и первой среди них была ясень-трава, которой придана сила, оцепеняющая змей.

А потом разыскала колдунья «змеиную траву» - как называли древние чеснок - и три дольки его положила в сапог Любимому, для подкрепления силы.

Не было лишь меча-кладенца… Но первое средство от злых оборотней - осиновый кол. Выстрогал Любимый себе меч из осины и отправился на змеиную поляну.

Спешил он, потому что знала колдунья: приходит Майе время родить, приходит время держать слово, данное Змею!