Картины из истории народа чешского. Том 1 - страница 8

Порабощение, страданья учили людей страстно желать свободы — учили их ненависти. И вот уже все без остатка загорелись возмущением против авар: и те, кто был побежден в бою, и те, кто без боя подчинился им и по собственной воле принял аварское иго.

К тому времени, когда переполнялась уже мера страданий, в Дакии, то есть в земле, лежавшей там, где ныне Румынское государство, жил владетель по имени Добрента. И вот он-то отказался платить аварам десятину от стад и поднял против них войну. Тогда решил аварский каган разорить Дакию и убить Добренту. Двинулся он с многочисленным войском, шел по безлесным краям и по лесистым, и вот вступило войско в дремучий лес, где всадникам пришлось двигаться так, чтобы конь следовал за конем. И там, где стеснилась в чаще аварская конница, где не могла она развернуться для атаки, бросился на авар народ Добренты, стаскивал воинов с седел и убивал их.

Поход закончился неудачей, и каган по имени Баян вынужден был отступить. Авары вернулись в свой укрепленный лагерь, и Баян отправил к Добренте послов. Послов было двое, но шло с ними еще несколько человек менее знатного рода и менее искушенных в искусстве речи.

Представ перед Добрентой, аварское посольство не спешилось, не приняло угощения, как то было в обычае тех, кто говорил от имени своего племени со старшинами другого. Авары не сошли с коней, остались в седле, и с этой высоты говорили с Добрентой. Речи их заключали требование выдать задержанные стада и отправить в рабство столько славянских мужей, сколько копыт у стада.

Когда послы кончили, поднялся крик перед домом Добренты. Людей возмутила наглость кагана, и столь велик и пронзителен был тот вопль возмущения, что кони аварские шарахнулись, заметались по двору. Всадники не сумели удержать их, остановить их скачки. Бряцали пряжки уздечек, звякали полые бубенцы, на которых вычеканены были завитки или лица с распростертыми крыльями, или бегущий олень, или птица по имени Нох. Бряцали украшения сбруи, и кривые сабли звенели, ударяясь о боевые топоры, пока жеребцы бесились.

Один жеребец задел копытом человека Добренты и убил его. Добрента велел поймать коня и, подбежав, сам же исполнил свое приказание, так сильно дернув узду, что кровь брызнула с лошадиных губ. Конь свалился на бок, и аварский посол, с трудом подняв лошадь на ноги, закричал в великом гневе:

— Вся земля — стан кагана! Все мы его рабы, ты же станешь рабом последнего из моих рабов, у которого нет ни зубов, ни стати мужской.

Дальше еще высокомернее звучали его слова. Тогда Добрента ударил его и, стащив с седла, умертвил. Затем он приказал убить второго посла и все посольство.

Когда весть об этом долетела до кагана, когда услыхал владыка авар о смерти двух лучших своих воинов, повелел он готовиться к новому походу на дакийских славян. Авары хорошенько выпасли своих жеребцов и кобыл, наточили острия копий и топоров. Баян же встал с ложа своего, выстланного драгоценными мехами, и вышел из шатра, что стоял посреди табора.

Дважды сражалось войско его с народом Добренты, дважды ходил каган в дальние походы, по дакийских славян так и не покорил.

Вскоре после этих неудачных походов восстали на авар и западные племена славян. Стали нападать на них, бить их малые и крупные отряды, и власть кагана заколебалась. Тогда стало явным, что могущество его так и не сделалось истинной властью, что не изменило оно ни обычаев, ни нрава, ни характера славянского, ни рода.

Грабя и убивая, шел каган с дикими своими конниками из края в край, но те, кто нашел спасение в лесах, и те, кто бежал из рабства, и те, кого после недолгого порабощения оставляли авары на прежних местах, — все заново отстраивали свои жилища и продолжали жить. Не все попали в жестокое рабство — были племена, чья свобода нарушалась лишь время от времени; были и другие, чьи земли разоряли только раз, а некоторым повезло еще более, и они лишь изредка видели, как промелькнет вдали грива аварского жеребца. Видимо, именно так и было в верховьях реки Моравы и в Чехии, куда лес и горы мешали аварам проникнуть.

Когда поднялся дух сопротивления, шел, пожалуй, всего лишь пятидесятый год после первых наездов авар; и, как было при вторжении гуннов во Франкские земли, так и в славянских пределах кровь захватчиков смешивалась с кровью порабощенных и продолжала жить в мятежном поколении. А в 603 году умер каган Баян, и смерть его до основания потрясла господство авар. С тех пор быстрее стала разматываться нить с веретена судьбы, и в 620 году уже все земли, что хотя бы по названию подпали под владычество авар, восстали против поработителей. И отступали авары повсюду, а славяне подкарауливали их в засадах и толпами захватывали в плен, чтобы продать в рабство.