Карты и сновидения [СИ] - страница 13

Как всегда, работа Ирку успокоила. Мышцы, плавно перетекая из расслабления в напряжение, пели свою гармонию, им вторило дыхание, а еще — смена поз, гармонизирующих пространство — да чем бы он было без плавно раскинутых ее рук, без ноги, устремленной к потолку, без невероятного изгиба талии. Я. Как. Цветок, — в который раз восхитилась Ирка, не себе самой, а тому, что умеет обычное человеческое тело, если дать ему свободу правильно петь. Я — как дыхание. Я — поворот головы и улыбка…

Поднялась, одним плавным движением, не помогая себе руками. — На стук в двери. Пошла, с наслаждением ощущая каждое движение ступней-коленей-бедер. Открыла, тут же ступая в сторону.

— Заходи.

— А-а, — Артур засмеялся и быстро вошел, плотно закрывая двери и приваливаясь к ним спиной. В распахнутом черном пальто светила белая рубашка с расстегнутым воротом, длинный шарф низкой петлей лежал на груди.

— Я думал, ты спишь. Сказала же — отдыхать.

— Я отдыхаю, — Ирка показала ему на кресло в углу, — садись, я сейчас.

Она уже не слышала песни тела, и слова Артура еле разбирала в оглушительном стуке сердце, который почти рвал ей изнутри перепонки. Но знала, если не завершит диалог с мышцами, дальше все пойдет наперекосяк, с ощущением будто бросила себя где-то в пустыне. Без воды. Предала.

Потому снова села, так же, не помогая себе руками, перетекла вниз, сгибая скрещенные ноги, сомкнула над головой пальцы рук и легла вперед, прогибая корпус до сладкой боли.

— Ого, — негромко сказал Артур за спиной. Вернее, за напряженными ягодицами и глубоким прогибом спины.

Ирка плавно меняла позы, стараясь не торопиться и пугаясь того, что случится совсем скоро. Наконец, встала, раскручиваясь медленной пружиной, скрестила руки на подоле футболки и потянула ее вверх, пряча лицо за мягким растянутым трикотажем. Помедлила пару секунд. И с ощущением ликования (получилось!) подалась вперед, освобождая руки и голову и одновременно устраиваясь в объятиях Артура.

— Ты офигительная, — шепот прерывался поцелуями, ноги делали какие-то шаги, как в невыученном танце, туда и сюда, но каждый шажок подвигал их ближе и ближе к разобранной Иркиной постели.

— Я как увидел. В купальнике этом красном. Думал, крышу сорвет… я почему в школе тебя не замечал, а?

— Ты же не один. Там.

— Да.

Он сказал это не сразу, помедлил, но Ирка уже не могла обдумывать, как и что говорит. Слова мешались с поцелуями и движениями рук. Впервые рук было не две Иркиных, а четыре, и четыре внизу ноги, четыре коленки, две грудных клетки вплотную до боли, и два лица.

Кровать вступила в их танец, толкая Ирку под колени. И она приняла ее, плавно укладываясь и приподнимая бедра, чтоб руки стащили спортивные штаны вместе с трусиками. Расстегивала пуговицы рубашки, пока он удерживал себя над ней, опираясь руками и разглядывая замкнутое спокойное лицо. Прикусила губу, сильно-сильно, не выдержав боли, застонала коротко, но тут же закинула на его талию скрещенные ноги, не давая вывернуться и позволяя закончить начатое.

Потом лежали рядом. Ее голова на согнутой руке Артура, шея напряжена, чтоб не скатиться и не передавить ему кожу. Живот мягко пульсировал, посылая толчками ноющую боль от паха к желудку. И расслаблялся, под осторожными движениями его ладони.

— Я, — сказал Артур замолчал, потом неловко рассмеялся, чуть повертываясь и глядя ей в лицо, — черт, ты красивая такая. Выросла. Я у тебя первый, что ли?

— Я тебя люблю, — ответила Ирка, будто это все объясняло, — давно уже.

— Да? — у него был странный голос, непонятно, понравилось ли ему то, что произошло и почему.

— Да. — Ирка тоже помолчала, недолго. И тихим голосом рассказала Артуру — о нем.

Он слушал молча, о том, как делал и что, полтора года назад, и недавно. И о том, какие у него глаза, как говорит и смеется, как поворачивается. Как вывихнул ногу в прошлом году на физкультуре. И как ругался с химичкой, вступившись за Иринку Самойлову.

При упоминании Иринки тело его напряглось, застыло, но Ирка тихо продолжала, будто так и надо, все правильно, и он обмяк, расслабляясь и впитывая ее слова. Греясь в них.