Карты Любви : Священник - страница 22

- Делайла, - Тифф опускает свою ладонь на мою.

Они заменяют ее. Почему это так беспокоит меня? То есть, это логично и рационально. Комната пустует. Но так не должно быть, не так ли?

Мой телефон звонит. На экране высвечивается имя Нейта, и желчь начинает подниматься по моему горлу. Слишком много всего за один раз, и я чувствую, что не могу дышать. Мне нужно на воздух.

Вскочив на ноги, я хватаю пальто и устремляюсь к двери.

- Ты куда? - Тифф кричит мне вслед.

Я не отвечаю. Мне просто нужно убраться отсюда.

Я даже не поняла, как снова оказалась здесь. Думаю, мой мозг просто отключился, и я действовала на автопилоте, пока запах ладана не ударил мне в ноздри. Я, наконец-то, делаю, как мне кажется мой первый настоящий вдох. Я знаю, его может не быть здесь. Мне хочется позвать его, но я понимаю, что даже не знаю его настоящего имени. И называть его Отцом Кавана кажется... я не знаю, как-то неправильно?

Я прохожу по центральному проходу и останавливаюсь, смотря на статую Богородицы. Интересно, сколько людей стояло на этом самом месте, чувствуя, что их жизнь бессмысленна. Мне хочется узнать, сколько людей обрели покой в безмятежности ее взгляда и в доброте ее распростертых объятий.

Перед ней расположена стойка со свечами, некоторые из них были зажжены, а некоторые уже сгорели до основания. Каждая таит в себе молитву, желание, надежду. Я беру новую свечку и зажигаю от пламени горящей. И мысленно я молюсь за семью Изабель, чтобы они нашли покой. Я надеюсь, что если существует жизнь после смерти, то она тоже найдет там покой.

- Делайла. - Я поворачиваюсь на звук своего имени. Эти сапфировые голубые глаза впиваются в мои, и тепло разливается в груди, словно я погружаюсь в горячую ванную. Пламя свечей танцует на его коже и цепляется за его угольно-черные волосы. - Ты в порядке? - его брови нахмурены в беспокойстве, и я не знаю, что сказать, потому что я не в порядке. Качаю головой. - Проходи и садись.

Он занимает место на передней скамье, и я сажусь рядом с ним. Мы молчим долгое время, и я просто смотрю на статую Богородицы.

- Как тебя зовут? - спрашиваю я. Он молчит, и я продолжаю смотреть на него. - Я приходила сюда много раз, и ты знаешь мое имя, но я не знаю твоего.

Он смотрит на свои руки, сложенные на коленях.

- Джудас.

- Джудас? - Он священник, и его зовут Джудас^>1.

Он кивает. Повисает еще одна пауза, прежде чем он делает вздох.

- Почему ты пришла сегодня, Делайла^>2?

Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, и что-то между нами меняется на физическом уровне. Мое сердце ускорило ритм, а внутри все сжалось. Между нами потрескивает воздух, словно Богородица прикрыла глаза, а Господь затаил дыхание.

- Мне нужно было увидеть тебя, - выдыхаю я слова, словно на исповеди.

- Ясно... Я уже собирался домой, - он встает, и разочарование сводит живот. - Я хотел заскочить в суши-бар. Присоединишься? - он протягивает мне руку.

Я склоняю голову, пряча улыбку.

- Да, - мои пальцы скользят в тепло его ладони, и электричество покалывает кожу, покрывая меня мурашками.

Джудас исчезает на несколько минут, а когда возвращается, он одет в черное шерстяное пальто и брюки. Он выглядит... порочно, я и не представляла, что эта роба скрывала то, насколько он привлекательный.

Никто из нас не заводит разговор, пока мы идем по влажному тротуару бок о бок. Когда мы доходим до суши-бара, он открывает передо мной дверь и пропускает внутрь. Мы садимся у движущейся конвейерной ленты, на которой стоят тарелочки, покрытые пластиковыми куполами.

К нам подходит официантка как раз в тот момент, когда он снимает пальто и моему взору предстает черная рубашка на пуговицах, плотно сидящая на крепком мускулистом теле, которое я никак не ожидала увидеть. Белый воротничок отсутствует, и становится интересно, не означает ли это, что он "не на службе". Действительно ли у священников есть выходные? Не они ли твердят, что Бог всегда наблюдает за нами?

- Я буду виски и... - он поднимает бровь, глядя на меня.

- Эм, только воду, пожалуйста. - Она уходит, и я облокачиваюсь локтями на стойку. - Я думала, что священники не пьют.