Каштановый прииют - страница 15

Вильям кивал и размышлял об этом. Вот уж действительно интересная информация, кто бы мог подумать, что в такой глуши он столкнётся с такими людьми. Интересно, есть ли шанс попасть туда? Вильям понимал, что навязываться не может, это некультурно. Но как же хотелось вкинуть в излишне спокойную работу хотя бы какой-то камень, чтобы хоть лёгкая рябь прошла. Да, мисс Бишоп права, он активный, иногда даже излишне, ему интересно всё новое. Он понимал, почему так, даже пытался проработать со своим психотерапевтом эту проблему, но эффект был незначительный. Вильям перелистал карточку нового пациента и пошёл в комнату отдыха. Дыры в расписании у него оставались огромные, хоть ему и начали давать работать с документами. Он не жаловался, но понимал, чем меньше у него рабочих часов, тем меньше будет зарплата. А ему нужно к зиме много чего купить из одежды, да и прикупить себе к Рождеству пару пластинок как награду за то, что он исправно держит себя в руках.

Новым пациентом оказалась девушка, которая морила себя голодом месяц до попадания сюда. Приехала сама, что удивительно, обычно люди, занимающиеся селфхармом, так просто даже себе не признаются, что это болезнь. Но в общем было понятно уже, как с этим работать. Вильям сидел, пил чай в столовой и пытался заранее продумать, как выстроить первое впечатление. Девушка младше него, опасно, дистанция, дистанция и ещё раз дистанция. В экстренном отделении в него уже влюблялась одна пациентка. И жизнь их обоих превратилась в ад. Вильям принялся срочно переводить её к другому врачу, но всё равно появлялся в отделении на дежурствах и вынужден был выслушивать её вопли о любви, поднимать её с колен. Было очень больно и неприятно, как будто он обманул чаяния пациента, но психическое здоровье их обоих дороже. Отхлебнув чая, он сунул в рот печенье с шоколадом и подпёр голову рукой.

— Простите, у вас тут свободно? Я могу присесть? — Вильям оторвался от карты и слегка прикусил язык, чтобы ничего не ляпнуть. Прямо перед ним стоял профессор Форинджер собственной персоной в форме приюта с подносом еды. Это был представительный, высокий сухой мужчина с чопорного вида лицом и седыми висками. За узкими очками серые глаза смотрели цепко и очень внимательно. Почему Вильям его ещё ни разу за почти месяц работы не увидел в коридорах?

— Конечно, присаживайтесь.

— Мне, конечно, ещё на совещании показалось, что я вас знаю, но сейчас я точно вспомнил. Вы ведь писали диплом с Миллером?

— Да.

— Ну что же, думаю, что я могу не представляться? — Вильям кивнул и слегка улыбнулся. — Я слышал, вы интересуетесь работой экспериментального отделения?

— С чего вы взяли?

— У вас самая большая подшивка журналов на руках, плюс слышал, что вы спрашивали у врачей, я же не глухой. Да и я сам к вам присматривался, я всегда стараюсь смотреть на новоприбывших коллег, чтобы в случае чего пригласить в проект, — он хитро улыбнулся. — Я весьма рад, что к нам в больницу попадают молодые и энергичные врачи. Знаете, психиатрия нуждается в свежих мозгах, которые наконец посмотрят на проблему под другим углом, — Вильям сдержанно кивал, рассматривая профессора. Он был фигурой видной. Не мирового масштаба, конечно, но его статьи цитировались с завидной регулярностью, на его лекции ходили, его приглашали на семинары и вообще всячески любили. — Вы, я так понимаю, из Лондона?

— До вас тоже доходят слухи? — Вильям слегка дёрнул бровью и улыбнулся. — Да, по рекомендации.

— До меня не только слухи доходят, мне вас рекомендовали для работы. А если я приглашу вас в наше отделение, вы не откажете? — Вильям едва удержался, чтобы не начать возбуждённо мотать головой. Этого ещё не хватало. Похоже, что он смог себя более чем правильно позиционировать. Скорее всего, благодарить нужно мисс Бишоп и мистера Рэйнолдса. Кто бы мог подумать, что на него свалится такая удача. Приятно, но подозрительно

— Я был бы рад поработать в проекте под вашим руководством.

— Чудно! Предлагаю в понедельник, когда уляжется расписание после сегодняшнего сдвига, прийти ко мне в отделение на экскурсию. У вас когда окно?