Каста [СИ] - страница 22

— Почему ты не признал в Лето пару? — спросил в лоб Карафа, вцепившись взглядом в лицо напротив.

— Он что, всем эту байку разнёс? — ответил омега, и голос его, хоть и по-прежнему спокойный, выдал лёгкие ноты напряжения.

Карафа не упустил продолжительную паузу, отметившую миг удивления, и сбившуюся на несколько мгновений манеру Хюрема отзываться на любые вопросы с привычным безразличием. Эту манеру он успел немного изучить, заводя разговор с омегой каждый день, спрашивая как о пустяках, так и серьёзных делах. Эта ежедневная обязанность требовалась Карафе только для того, чтобы лучше узнать Хюрема, проникнуть в его мысли и понять, что из скрытого внутри проскальзывает на поверхность, пуская едва заметные круги волнения.

— Знаю только я, — быстро ответил Карафа и продолжил свою атаку: — Значит, он не твой альфа?

— Нет, — с холодным презрением ответил Хюрем, уже без промедления. — Мальчишка серьёзно ошибся. Пусть побережёт свою гордость и перестанет нести чушь.

Хюрем имел в виду, что ошибочно признать пару означало опозориться прилюдно. И омега явно был не рад тому, что Лето поделился этим со старшим субедаром, как если бы был уверен, что альфа этого не сделает, осторожничая и не спеша осрамиться в глазах других. И на это — Карафа вдруг понял — можно было рассчитывать, ведь раджаны, тем более высшие, кичились понятиями чести, гордости и достоинства. На это ли рассчитывал Хюрем? Но зачем ему было это нужно? Если только, если только…

— С завтрашнего дня ты станешь подручным Лето.

— Подручным? — переспросил Хюрем, явно не ожидав таких новостей. — Меня что, назначили нянькой одного из ваших сопляков?

— Тебя назначили подручным, — давя зародыш готового вспыхнуть гнева, произнёс старший субедар. — И не сопляка, а наследника верховного жреца, Лето Лиадро Кюшем Нитэо Аум.

Взгляд Хюрема застыл, как если бы раньше был оживлён. Карафа не мог поручиться — в комнату уже проникли тени, но ему показалось что зрачки омеги, эти мелкие чёрные точки, подёрнулись в тёмной радужке, словно слова Карафы не остались без внимания и даже получили отклик, беспощадно и молниеносно подавленный омегой.

И Карафа убедился в том, что Хюрем не знал, кем является Лето, и в этом, как ни странно, не было ничего удивительного.

Лето был таким же воином-раджаном, как и остальные. Никакого особого отношения к нему не проявляли. Единственное исключение состояло в том, что ночи Лето проводил не в казармах, а за толстыми стенами анаки, под охраной стражи. В дневное время он был среди своих и на виду, занимаясь тем же, чем и остальные воины-раджаны его круга. Хюрем, ни с кем не общавшийся и уходивший на ночь к себе, не мог об этом знать. По крайней мере, не должен был.

— Может, теперь ты передумаешь и признаешь Лето истинным? — усмешка обозначилась в тоне старшего субедара; впрочем, он не терял бдительности ни на миг. — Тогда тебе не нужно будет ударять палец о палец до конца своих дней.

Хюрем, вернув себе невозмутимость, резонно ответил:

— Может и признаю.

— Как только ты это сделаешь, твоей жизни будет грозить смертельная опасность, — изменившимся тоном произнёс Карафа. — Законным омегой будущего жреца может стать только чистокровный раджан. Если кто-нибудь решит, что ты истинный Лето и могут возникнуть осложнения, ты исчезнешь без следа.

Он вдруг подумал, что Хюрем мог отречься от пары, потому что знал, кем на самом деле являлся Лето и чем грозит истинность с ним. Отказом он бы спас свою жизнь. Но тогда это бы противоречило его легенде, в которую так и не удалось поверить старшему субедару. В тот момент, когда Хюрем отказал Лето, он был в городе не более суток и никак не мог знать наследника в лицо. Все высшие раджаны были одинаковы на вид, да и имя сына жреца не было таким уж редким. Указать ему было некому, гостем он был залётным.

Нет, Хюрем не знал, кем являлся Лето. Об этом ясно говорило просквозившее во взгляде ошеломление от новости, что Лето наследник и однажды станет жрецом. И Карафу, конечно, не ввела в заблуждение та лёгкость, с которой Хюрем неожиданно согласился подумать над тем, чтобы признать Лето, стоило всплыть высокому титулу. Хюрем дал такой ответ, на который можно было бы рассчитывать, ищи он лёгкой жизни любой ценой, ведь за этим, по его собственным словам, он и явился в Касту. Хюрем поступил так, как можно было бы ожидать, снова умудрившись сохранить истинные мотивы своих поступков при себе.