Катаклизм - страница 42

— Вы пойдете за теми двумя, что последовали на юг, а я пойду за ней… — повернувшись в сторону севера, пробормотал себе под нос Аттила. Его голос звучал очень отстраненно, как будто его волновал лишь тот человек, который пошел на север, и никто другой. — Кажется, ее зовут «Авелина»… по крайней мере, так они ее назвали.

— Ты хоть знаешь, кто это такая, Аттила? — спросил у него Фабиан, и вопрос был явно риторический. — На ней надета гвардейская форма, что здесь делает гвардеец из императорской столицы? С ней явно что-то не в порядке, и особенно с ее спутником.

— Гвардейская форма?.. А я-то думаю, почему она так сильно напоминает тебя…

— Фабиан был не просто гвардейцем, — поправила его Эмбер. — Он был телохранителем самого императора.

— Я знаю, сейчас это не столь важно… — погрузившись в себя, Аттила вновь задумался о девушке, которая ушла на север. — Кто же она такая?.. И кто шел рядом с ней?

— Смотри, чтобы у тебя слюна не капала, — обозлено сказал Фабиан. — Аттила.

— Хватит повторять мое имя… — заскрипев зубами, ответил он.

— Просто пытаюсь убедиться, что ты все еще отзываешься на свое имя.

— К чему ты клонишь, дракоша? — взглянув ему в глаза, спросил Аттила.

— Бейте друг друга без меня. — Махнув рукой, Эмбер начала спускаться по лестнице, к выходу из города. — Я подожду вас внизу.

Эмбер прекрасно знала, что из-за ее присутствия Фабиан не может сказать Аттиле то, что должен… она прекрасно знала, что он пытается что-то утаить от нее. Не потому что он ей не доверяет, а потому что не хочет, чтобы она слышала подобное. Фабиана было легко обмануть словами, он был наивен, подобно ребенку, именно поэтому Эмбер продолжала делать вид, что ничего не понимала. Хоть и на самом деле ей все понятно.

Фабиан уважает Аттилу, как человека, но последнего порой слишком сильно заносит, и всему этому есть причина — причина, которая и вызывает внутри Фабиана неподдельную ненависть. Аттила и без этого был непростым человеком, но в нем крылось нечто, что очень сильно отличало его от других людей в принципе.

— Я хочу знать, с каким Аттилой я сейчас говорю… — схватив его за плечо, сказал ему в глаза Фабиан.

— Н… — глаза Аттилы потухли. — Я не знаю, Фабиан.

— Ты знаешь, что я благодарен тебе за то, что ты не дал нам умереть… — убрав руку с его плеча и перейдя на более умеренный тон, сказал Фабиан. — Но я до сих пор не знаю, каким способом ты это сделал, и в моей голове лишь одна догадка…

— И ты от нее не в восторге, — закончил за него Аттила. — Я понимаю.

Аттила занимается исследованием двух самых опасных специализаций магии во всем мире — он исследует магию «Хаоса» и магию «Космоса», или же магию «Порядка». Он один из немногих людей, кому удалось обуздать эту магию, но он заплатил за это большую цену — у него появилось раздвоение личности. И не простое раздвоение личности, а с подвохом.

Подвох в том, что хаос и порядок являются противоположностями друг друга, и если один Аттила добр и рассудителен, то другой Аттила является противоположностью добра и рассудительности. Впрочем, добро это в принципе расплывчатое понятие, поэтому проще это описать так, что одна его личность воплощает хаос, а другая, собственно, порядок.

И хаос определенно не нравится Фабиану.

— Я верю тебе, Аттила. — Похлопав его по плечу, сказал Фабиан. — Я верю, что мы делаем все это ради мира… и мы с Эмбер любым способом остановим тех двоих.

— А я остановлю других, можешь не сомневаться… — ухмыльнувшись, сказал Аттила. — И когда мы закончим, мы сможем спасти всех и восстановить магию во всем мире.

Фабиан наконец-то улыбнулся. Он знал, что Аттила вернул им силы далеко не самым чистым способам, но это так же давало Фабиану мотивации действовать, потому что сейчас он считал их единственными, кто мог оказать реальное воздействие на положение магии в мире. И если кто-то угрожает и без того многострадальной магической силе…

Эмбер и Фабиан без тени сомнений сметут тех, кто угрожает магии, угрожают миру. И хоть Фабиан был наивным, подобно ребенку, он не верил Аттиле бесповоротно, в отличие от той же Эмбер — он всегда был настороже. И он не исключал возможности, в которой сам Аттила может стать тем противником, что будет угрожать миру.