Катализатор - страница 7

Он продолжает:

— Всё не может быть настолько плохо, чтобы ты захотела прервать свою жизнь…

Прервать свою жизнь?

Гнев вспыхивает горячий и тяжелый. Что он здесь делает? Это мое место. Мое пространство.

Мои глаза сверкают, и когда я не отвечаю, у парня появляются сомнения.

— Ты же прыгунья, да? — он обеспокоенно морщится.

— Нет, — практически выплёвываю я. — Я не прыгунья. Но даже если бы была ею, это не твоя забота.

Его лицо расслабляется, а губы растягиваются в улыбке. Мне хочется стереть эту улыбку с его лица. Кем он себя возомнил? Я точно не нуждаюсь в том, чтобы он меня спасал. Мне вообще не нужно, чтобы кто-то меня спасал.

Он склоняет голову и задумчиво смотрит на меня.

— Если ты не прыгунья, то почему находишься здесь? Смерти ищешь?

— А ты? — парирую я.

До него доходит ирония ситуации, и он начинает хохотать. Не желая стоять там и терпеть насмешки, я разворачиваюсь и бегу к лестнице.

Его смех стихает, и я слышу, как он зовёт меня:

— Постой! Прости, я не…

Я набираю темп и спешу вниз по лестнице. Он прямо позади, и от этого сердце бьётся чаще. Не думаю, что он преследует меня, но я ему не доверяю. Я предпочла бы не знакомить свой кулак с его носом, но сделаю это, если он только попробует меня тронуть.

Вырвавшись из здания, я содрогаюсь от рваных вздохов, парень же дышит так, словно прошёл всего несколько метров. Его медленное и спокойное дыхание указывает на то, что он, скорее всего, генно-модифицированный — гем, по-простому.

— Послушай, я не пытался тебя обидеть, — продолжает он.

Я всё так же его игнорирую, направляясь по улице к своему байку. Его ладонь смыкается на моей руке. Я инстинктивно разворачиваюсь, готовая со всей силы ударить его. Но не успевает мой кулак встретиться с его носом, как он хватает меня за запястье, останавливая удар. Ну разумеется. Быстрый и ловкий.

Я высвобождаю запястье и смотрю на него.

— Чего тебе надо?

Его губы недовольно кривятся. В свете уличных фонарей я вижу его волосы цвета спелой пшеницы и шоколадно-карие глаза.

— Извиниться. Мне жаль, что я принял тебя за прыгунью.

Я скрещиваю руки на груди в самой вызывающей позе, которую могу изобразить.

— Полегчало?

— Да. То есть, нет…

Я закидываю ногу на мотоцикл, внезапно смутившись, когда его взгляд прилипает к моим обнажённым ногам. Мысленно застонав, я завожу мотор.

— Эй, просто забудь об этом, — крикнула я, прежде чем съехать с тускло освещённой улицы. Только свернув за угол, я отваживаюсь посмотреть в его сторону. Я вижу, как он снова заходит в «Мегасферу» и только тогда, прибавляя скорость, я задаюсь вопросом, а что же он там забыл.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Био-холодильник гудит от последнего пополнения — упаковки обезвоженной колбасы.

— Срок годности продукта «Мит делайт» истекает через месяц и два дня, — произносит автоматический голос.

Вздыхаю с отвращением. Если мне придётся съесть ещё одну упаковку этого дерьма, меня вырвет. Серьёзно.

Я обозреваю скудное содержимое в гелеобразной части холодильника. Тюбик йогурта выглядит явно лучше, чем банка солёных огурцов. И определённо лучше, чем дерьмовый «Мит делайт». Я беру фиолетовый тюбик с йогуртом, вгрызаюсь в него и возвращаюсь в свою комнату.

Холодный порыв из кондиционера «Квик Эйр» обжигает лицо, когда я усаживаюсь перед ним на колени и втягиваю сливочную гранатово-черничную вкусняшку. Капли пота стекают по спине, когда я поднимаю руки, чтобы холодный воздух меня обтекал. В пустыне июньская жара просто ужасна, меня от неё клонит в сон. Но без предстоящих заданий от Виктора и с непреодолимым желанием оставаться дома, у меня куча времени, чтобы подумать об отце и его связи с Харлоу Райдером.

Проблема в том, что у меня до сих пор нет ответов.

Доев йогурт, я закручиваю волосы в пучок на макушке и поворачиваюсь, позволяя ледяному воздуху охладить вспотевшую шею. Именно в такие дни мне хочется побриться налысо.

Было время, когда летняя жара означала неспешные выходные в бассейне или с друзьями семьи. Отец готовил барбекю, а мама порхала вокруг, проверяя, чтобы у всех было достаточно лимонада и закусок. Но теперь та жизнь ушла на десятки световых лет в прошлое, а я сижу в этой гудящей тишине, охлаждаемая одним лишь кондиционером.