Катарсис - страница 19

По пути до отеля Антон продолжил порционно погружать Джо во все нюансы городской жизни Соляриса, которые могли бы заинтересовать инопланетянина.

В отличие от земного транспорта, управляемого при помощи независимых друг от друга автопилотов, транспортной системой тьюбкаров Соляриса руководил единый искусственный интеллект, который самостоятельно определял все маршруты без вмешательства со стороны человека. Из-за такой оптимизации от ИИ конкретная поездка из точки А в точку Б не всегда проходила по кратчайшему маршруту, однако ИИ учитывал десятки, сотни параметров, благодаря чему разгружались перегретые трассы и обеспечивался максимальный пассажиропоток из возможных.

Перебраться с одного яруса города на другой было возможно либо на транспорте — с помощью тьюбкаров, либо пешком — через спиральные эскалаторы, расположенные внутри несущих металлических колонн, которые Джо разглядел еще на голопроекции города на смотровой площадке. Спиральные эскалаторы, одна половина которых поднимала людей наверх, а другая доставляла вниз, прижимались к краям здания, а в центре всей конструкции были установлены лифты с широкими платформами, предназначенные для подъема грузов для нужд города и бизнеса. При необходимости доставки высокогабаритного груза кабины лифтов объединялись, тем самым увеличивая погрузочную площадь.

На каждом ярусе имелось свое собственное искусственное освещение, максимально приближенное по своим характеристикам к естественному, в том числе по цветовой температуре, из-за чего внутри города, а не только на его верхушке, удавалось разместить парковые зоны с натуральной растительностью. Парки, разбросанные по всей территории Соляриса, обеспечивали кислородом жителей города под куполом. Смена дневных и ночных режимов освещения, при которых плавно увеличивалась или уменьшалась мощность освещения, происходила синхронно с тем, как режимы дня и ночи сменялись на поверхности Марса.

Джо начало мутить от американских горок, на которых они катались последние полчаса. Обратив на позеленевшего Джо внимание, Антон спросил:

— Дурно?

— Немного, — ответил Джо, натянув фальшивую улыбку. На самом деле его желудок делал кульбит за кульбитом, и Джо только теперь порадовался, что он не успел перекусить на Орхидее.

— Ты неплохо держишься, — слегка подбодрил его Антон и поспешил добавить, — Потерпи, осталось немного.

Джо облегченно вздохнул и кивнул Антону в знак благодарности. Оставшийся путь до места назначения они провели в молчании, за что он был искренне признателен — дурнота и накатившая вместе с ней усталость не позволяли ему внятно воспринимать поступающую лавиной информацию.

Наконец, спустя, как казалось Джо, целую вечность, их тьюбкар затормозил. Люк, скрывающий их от внешнего мира, разъехался, и они выбрались наружу. Едва прохладный воздух обдал лицо Джо, медленно смывая с него приступы тошноты и общее недомогание. Отведя Джо в сторону от остановки, Антон предложил сделать передышку, пока он свяжется с офисом и доложит о прибытии Джо.

Джо, отходя от в прямом смысле головокружительной поездки, стал понемногу приходить в себя и оглянулся по сторонам: они оказались на одном из внутренних уровней города — наверху, на высоте около двадцати-тридцати метров, виднелась ровная поверхность потолка, которую с трудом можно было разглядеть из-за яркого света; плотность и цветовая гамма освещения создавала поддельное ощущение настоящего солнечного света. Они стояли на небольшой площади, с одной стороны от которой была остановка тьюбкаров, откуда Джо с Антоном выбрались несколькими минутами ранее. Другая сторона площади примыкала к узкой пешеходной улице, перейдя которую можно было попасть — в этот момент глаза Джо расширились — в настоящий парк с высокими деревьями и низкорослыми декоративными кустарниками. Густая листва деревьев в отсутствие палящего знойного солнца приобрела насыщенный, сочный темно-зеленый цвет, она тихо шелестела под дуновением легкого ветерка, нашептывая свою тайную мелодию природы. Джо тотчас захотел пройтись по аллеям этого парка — в земных городах парковые зоны давно проиграли войну за территорию дорогостоящим объектам недвижимости, которые, в отличие от живой зелени, приносили другую, более ценную для человека зелень.