Катавасия - страница 14
Фома сразу признал Дедкина "за своего", подойдя, ткнулся дерматиновым носом под руку, подбросив дедкинскую ладонь на свой лоб, как должное, получил порцию "чуха за ухом", удовлетворенно фыркнул и уселся рядом, брезгливо выбрав местечко, наименее заплёванное.
Вася как-то сразу спустился с философских небес, угас, "высокий штиль" с него слинял, он пробормотал вялый комплимент псу и побрел продолжать нелегкую бомжевскую жизнь.
Сказка для него кончилась. Двинцов, ранее неоднократно сталкиваясь с подобной братией, искренне считал их людьми, по большому счету, безобидными, просто по какому-то нелепому недоразумению, просчету в графике у высших сил, родившимися не в свое время. Дух бродяжничества сидел в немалой части человечества с той или иной степенью силы всегда, издревле толкая из родительского дома на путь бесконечных странствий без цели прибыли и наживы, движимых лишь одним только желанием узнать: а что же там - за лесом, за рекой, за морем, за горизонтом. И выходили на дорогу ватагами, ватажками и в одиночку бродяги перекати-поле, шли, безвестные для Истории, мужики-Васи, покоряя Урал, проникая в Сибирь, в Индию, в Америку и чёрт-ещё-знает-куда, дырявой своей обувкой и босыми пятками торя дорогу более расчётливым (а, значит - удачливым с точки зрения человечества) купцам, географам, послам, официально посланным дружинам и прочая, сами надолго нигде не задерживаясь, оставляя на своем пути поставленные острожки, зимовья и просто навесы с запасом дровец и соли для тех, кто придёт следом.
Экспансия Руси и экспансионизм Европы - явления, в первую очередь, различные по своему духу, по отношению к местному населению, к "открываемым" землям (Хотя, хоть убей, не мог Двинцов согласиться с названием "Эпоха великих географических открытий"). Открывать можно места безлюдные, навроде Антарктики, а как можно назвать открытием элементарный набег на чужие земли, аборигенами вдоль и поперек исхоженные и изученные. Как оскорбились бы "цивилизаторы" тех времен, ежели бы, опережая конкисту, высадились на землю Испании воинственные ацтеки, сжигая христианские храмы, убивая и насилуя, вывозя ценности, силою приводя к вере в Пернатого Змея и при этом все это называя великим открытием Европы, даже не Европы, а того же, но по-иному уже называемого. В Испании хоть индейцев за людей почитали, а местную знать - за дворян, пуритане куда покруче "новые земли открывали", напочь уничтожая местное население вкупе с бизонами. Если бы ирокезы с н'де (что позднее апачами - то есть - мстителями назвали) додумались вовремя англичан и прочих протестантов нелюдями объявить, целее бы были, да и заслуживали те подобного прозвания в полной мере. С тем же успехом можно назвать и набеги гуннов и монголов, и походы Македонского открытием новых земель. Стоит только плясать от аналогии событий и прекратить считать Европу пупком Земли.) Испанцы, англичане и другие "немцы" - те шли искать новых земель для себя лично, для торговли, для добычи дешевых рабов, для прочей выгоды, подминая под себя покоренные народы, заставляя их менять веру, язык, забывать родные речь, обычаи и историю, вдалбливая мечом и крестом чувство превосходства белой расы и, добиваясь того внешне, получали в ответ тайные и явные ненависть и презрение. Даже нынче государственными и разговорными языками большинства жителей бывших колоний являются языки их былых захватчиков, а их родные - стерты были безвозвратно в памяти народа бездумными пришельцами, "цивилизаторами от Прокруста", обеднившими, ограбившими в результате Землю нашу на еще одно (и если бы только одно!) разнообразие в том, что гораздо выше, неизмеримо ценнее и цивилизации, и науки, и техники - разнообразие КУЛЬТУРЫ.
Русь шла вперед, ширилась по-иному: миром, охотно и легко усваивая чужие наречия, незнакомые рукомесла, новые знания, щедро при том делясь своим умом с туземцами, не только не навязывая своей религии, но и, зачастую, принимая в свой пантеон местных божков (по принципу: "всё в запас сгодится", "дают - бери, бьют - беги!"), роднясь с местными народами, свадьбами, а не насилием создавая разнообразие человеческих типов, сводя с ума поколения будущих антропологов невозможностью точного определения, классификации своих будущих потомков.