Катавасия - страница 30
Идти было неудобно: во-первых - мешала больная нога, во-вторых - лес под ногами попался какой-то несовременный, усеянный корнями, сухими и полусгнившими ветками, деревья росли чересчур густо, меж ними не давали пройти кусты, продираться через которые приходилось буквально на каждом шагу. Для вящей пакости досаждали комары, подобно монгольской коннице, тучей, кружащиеся над Вадимом, налетавшие и тут же отскакивавшие обратно, лезшие в глаза, в ноздри, в рот, густо облепившие поцарапанный лоб. Двинцов сначала отмахивался, затем плюнул и прекратил. "Во, морда-то распухнет! На трассу выйду - водил пугать можно."
Невзирая на все неудобства, на душе было хорошо, просто от того, что находился в лесу. Двицов вообще всегда чувствовал себя в лесу гораздо комфортнее, чем в городе. Даже не то слово, комфортнее, просто он всякий раз словно возвращался в давно забытый родной дом.
Лес... Что может быть загадочнее. Что более подскажет воображению углубляющегося в родную, поросшую бытьём быль человеку? Красота леса бесконечно разнообразна в своём кажущемся однообразии. Она веет могучим дыханием жизни; она дышит ароматом чувственной свежести. Она зовёт за собой под таинственные своды тенистых деревьев. Она шепчет мягким пошептом трав, расстилает под ноги путнику пёстрые, медвяно-ароматные цветочные ковры, перекликается звонким щебетом птиц, аукается с возбужденной памятью гулкими голосами седой старины.
Дремучий лес говорит даже своим безмолвием, своей неизреченной тишиной, своими тихими шумами. Он словно воскрешает в русской душе миросозерцание забытых дедов-прадедов, словно подает ей весть о том, что следят за каждым её вдохом-выдохом из бесконечности эти переселившиеся в область неведомого пращуры. Под сенью леса как будто пробуждается в этой душе вся былая-отжитая жизнь дышавших одним дыханьем с матерью-природой предков. Лесное молчание исполнено шорохов безвестных. Оно помогает хоть одним глазом заглянуть в великую книгу природы, наглухо закрытую для всех, не пытающихся припадать на грудь родной Матери-Земли. И вековечная печаль, и свет радостей, и грозные вспышки стародавних обид, и тайны - несказанные тайны - всё это слышится, внемлется сердцу в молчании родных лесов. Пробегает ветер по вершинам старых богатырей-сосен - скрипят-качаются лесные великаны, готовые в любой миг померяться силушкой с грозою-непогодой. Ратует с бурей дремучая лесная крепь, шумит многошумная, обступает захожего человека, перекликается с ним, перебегает ему дорогу, манит вещими голосами под свою сень, навевает на душу светлые думы о том, что он - этот человек - сын то же Матери-Земли, взрастившей на груди своей лес, зовущийся таинственным Садом Божьим. "Под тёмными лесами, под ходячими облаками, под частыми звёздами, под красным солнышком" - так определяли наши предки местоположение родной земли. "От моря и до моря, через леса дремучие, через степи раздольные, через горы толкучие" идут её рубежи.
Отбрасывающие во все стороны от себя тень, лесные кущи веют на захожего путника чем-то несказанным. Под их навесами чувствуется общение с каким-то стоящим вне обычного течения времени и жизни миром. В лесу нет времени, которое и придумано-то человеком, лес не то что секундных или минутных стрелок часов не замечает, а и часовые для него - не указ, не мерило. И весь он тайна, весь этот мир загадка для непосвящённого в его "святая святых" человека. Ведь что ни дерево, что ни куст, ни травинка в лесу, то своя краса, своя особая жизнь. Не зря ведь в стародавние годы лес считался священным местом у всех славянских народов, да и не только у славянских. Быть может, и теперь в сокровенном уголке души человека, испытывающего благоговейное смещение при входе в лес, просыпается - еле внятным отголоском - пережиток верований пращуров, признававших лесные заповедные места своими храмами. Многим, вероятно, казалось в лесу, что вот-вот покажется из-за деревьев поляна со стоящей на ней дворцом-хатою на курьих ножках, где правит-проживает Лесной Хозяин, окруженный своим лесным народом: лешачихами, лешими да подлещуками, а вокруг виснет по зелеными ветвям шебутное русалочье племя.