Катавасия - страница 33

      Определил приблизительно направление и зашагал, вслух (дабы развлечься и убить время) считая шаги:

      - Раз, два, три, четыре, пять... восемнадцать, ой, колется!... двадцать четыре... чёртова крапива!... пятьдесят шесть...

      На пятой сотне шагов, перелезая через валежины, сбился со счёта в первый раз, начал опять с четырехсот. На восьмой тысяче (по собственным подсчётам) упёрся в болотце, решил не тратить времени на обход, попёрся напрямик. Болото оказалось так себе, даже и не болото, а так - остатки от талого снега, прошёл по кочкам легко, провалившись в воду по колено всего один раз, да и то, оттого, что поскользнулся на корне. После болотца земля пошла вверх, шёл по сухому, ожидая вот-вот встречи с дорогой. Считать шаги бросил.

      Солнце над головой подходило к полудню. Двинцов, приканчивая остаток третьей сигареты, заметил впереди просвет между деревьями, там что-то двигалось. Хотел крикнуть, сдержался, чтобы не сочли за психа, если это люди, и не накостыляли по шее, если это что-то вроде кабана, или прочей сердитой живности. Тихонько вышел... и оторопело уставился на увиденное, дурацки открыв рот. На большой поляне паслись ЗУБРЫ! Две коровы и бородатый бык что-то щипали в траве, старательно пережёвывая. "Не может быть! Я же не в Белоруссии. Они же вымерли!" Успокоившись, вспомнил, что недавно читал в какой-то газете о программе расселения зубров по другим местам. Дальше стало не до рассуждений: корова поменьше повернула голову и заметила высунувшегося из-за рябины Двинцова, обиженно мукнула и поспешила за широкую спину вожака. (К счастью для Вадима, ветер дул от зубров на него, и раньше звери его не чуяли). Бычина просёк наглого чужака, рванул пару раз копытом дёрн, взревел хрипло, нагнул голову предупреждающе. Двинцову очень сильно захотелось влезть на дерево, а, ещё лучше - смотаться подальше. Бежать не стал, так как опасался хорошего тычка рогами в спину или пониже, поэтому выбрал первое.

      Вспрыснутого в кровь адреналинчику оказалось достаточно для оперативного подъёма на ближайшую берёзку, невзирая на пару-другую сломавшихся под ногами веток. Двинцов застыл на покачивающейся верхушке в позе шишкинского медведя, смотрел вниз и не очень терпеливо ждал, когда эти реликтовые коровы уберутся подальше. Бугай уходить не хотел, видать, что-то в его мозгах крепко заклинило. Он топтался тяжело вокруг берёзки, пробовал её на прочность сначала рогами, затем, поразмыслив, навалился боком. В дереве что-то жалобно затрещало. Двинцов ухватился покрепче за ствол всеми четырьмя конечностями, вспомнил безотказный пароль Маугли и жалобно вывалил на зубра: "Мы с тобой одной крови - ты и я!" Впечатления не произвёл, вероятно, обращаться к зверю надо было на каком-то ином языке: то ли санскрите (вот кришнаиту бы повезло!), то ли еще каком пранаречии. Берёза, угрожающе потрескивая, мерно раскачивалась, потихоньку увеличивая амплитуду. Вадим, вернувшись к более далёким предкам-обезьянам, стал прикидывать, на какое соседнее дерево он в состоянии, если что, перепрыгнуть. Соотнеся свои прыгательные способности с расстоянием до ближайшей сосны (как на зло, на высоте Двинцова - обезветвленной), был вынужден признать, что такие подвиги Геракла ему не под силу. Вспомнив, что дикие животные могут успокаиваться от размеренной тихой человеческой речи, стал уговаривать зацикленного бычару:

      - Слушай, ну что тебе от меня надо? Я - безвредный, понимаешь? Я вашего брата в жизни не трогал, чем хочешь поклянусь! Ну, чтоб мне вовек из этого леса не выбраться, если вру! Я это... вообще обещаю вегетарианцем стать. Ты вообще людям должен быть благодарен, что мы вас сохранили от вымирания, понимаешь? Ты память-то напряги, тебя-то, небось сюда тоже люди завезли. Люди! Не от святого же духа ты на Урале вылупился! Ну, помнишь: клетка, на поезде ехал, тебя кормили... Люди - хорошие, добрые. Слушай, друг, ступай от меня, а? Тебя вон подруги ждут, травка растёт свежая, вкусная. А я - невкусный, ты же людей не ешь, ну зачем я тебе? Ты только присмотрись - я же даже без оружия. Не, руки я тебе показать не могу, а то упаду, но у меня правда ничего нет, чес-слово! Уйди, а! - Вадим не выдержал, заорал - сгинь, корова проклятая! Уйди, а то спрыгну вот, в морду вцеплюсь!