Категории русской средневековой культуры - страница 58

чем средневековые знание и вера»[206].

С обмирщением жизни, с утратой надежды на то, что вот-вот явится в мир Спаситель, теряла свою значимость триада правды. Каждый христианин, исполняя «всякую правду» пред Правдой Истинной, заслуживал делами своими спасение на Страшном Суде; своеобразным посредником в отношениях Бога и человека выступал русский царь — «правда мира сего»: в XVIII в. в русском языке возникает комплекс гражданских и юридических понятий.

«А хто без государева ведома...»

Из царского указа от 1 мая 1551 г.

Едва ли нужно убеждать кого-либо в том, что отношения власти и собственности в средневековой России кардинальным образом влияли на оформление структуры общества и смыслополагание людей в нем. Вопрос в ином — как изучать эти механизмы, если заведомо известно, что исследователь и средневековый человек говорят на разных языках и порой используют разные слова и понятия для определения одного и того же.

Как, при каких обстоятельствах сложились отношения власти и собственности? Каковы их истоки? В чем проявился феномен именно средневековой Руси?

Эти вопросы заставляют нас искать новые пути исследования источников. Прежде всего, возникает проблема — можно ли обезопасить себя от «вчитывания» своих смыслов в источники, если мы не можем отказаться от языка науки. А.Я. Гуревич, размышляя о «территории» историка, предупреждал, что наши вопросы об экономической жизни людей, обращенные к средневековым текстам, могут лишь внешне показаться логичными и здравыми, ибо в средние века вообще не существовало экономической мысли как таковой. Создаваемые историками модели «сплошь и рядом обнаруживают свою приблизительность и несоответствие своеобразию изучаемой эпохи»[207].

Если помнить о том, что метаязык науки — это лишь способ перекодировки той информации, которая извлекается из исторического материала, то исследователь способен, правильно выбрав «свою территорию», постигать прошлое, не навязывая источникам своих представлений. При анализе взаимосвязей механизмов власти и собственности необходимо найти для диалога соответствующие нашим вопросам репрезентативные источники.

Итак, нас интересует, как сама власть в лице великого князя, государя всея Руси определяла свое отношение к собственности. Как средневековое общество отражало в себе эти представления высшей власти?

Судя по всему, только один тип источников может дать полномасштабную и репрезентативную информацию Это — великокняжеские и царские духовные грамоты, традиция составления которых начинается со времен Ивана Калиты, а завершается в конце XVI в.[208] Особенность великокняжеского завещания состоит в том, что власть в этом документе традиционно фиксировала то, что она считала своей собственностью. Объем великокняжеского завещания поистине огромен: ведь перечислить надо было едва ли не все города и села домениального владения (Русского государства), включая уезды и волости[209].

Еще одна особенность этого документа помогает установлению контакта между исследователем, жаждущим познать механизмы бытия собственности, и источником, фиксирующим это бытие. Существовала традиция постоянного переписывания духовных грамот[210]. Всякий раз, когда происходили значительные (и не очень существенные) изменения в домениальных владениях царской семьи, они тут же вносились в текст духовной.

Не сам царь, разумеется, этим занимался, а его дьяки и подъячие, знавшие само дело писания завещаний досконально. Они-то и следили за всеми, даже незначительными, переменами в статусе царских владений, внося — по мере необходимости — поправки. Царская духовная постоянно переписывалась, и в ней можно обнаружить даже некую завещательную основу, генетически роднящую все великокняжеские завещания, начиная, по крайней мере, с Василия Темного.

Приведем пример. Сравним две великокняжеские духовные:

Иван III

Да даю ему город Коломну с волостьми, и с путми, и з селы, и со всеми пошлинами, город Кошыру с Заречьем, что за рекою за Окою, Тешилов, и Рославль, и Венев, и Мъстиславль, и иные места по Рязанскои рубеж и с волостьми, и с путми, и з селы, и со всеми пошлинами, и сь Елчем, и со всеми Елечскими месты, город Серпохов, да Хотунь и с волостми, и с путми, и з селы, и со всеми пошлинами, город Торусу з Городцом и с Ысканью, и с Мышегою, и с Колодною, и со княгининскою вотчиною Овдотьино... (ДДГ. С. 354).