Катерники - страница 18
В бою капитан второго ранга Чекуров был занят только атакой. Повинуясь его приказу, лейтенант Русначенко развернул флагманский катер, прицелился и нажал рукоять стрельбы. Правая носовая торпеда, вздрогнув, нехотя поползла боком к борту, но почему-то не опрокинулась в воду. Русначенко растерялся. Он нажимал оставшиеся три рукояти одну за другой, но остальные торпеды даже не сдвинулись.
- Всем на правый борт! - вскричал Чекуров. - Толкайте ее ногами!
Шесть моряков во главе с боцманом Зимовцом навалились на первую из торпед, ту, что подползла ближе всех к борту. Их мускульная сила удесятерилась отчаянным желанием победить, но и этого оказалось недостаточно…
Сторожевик-цель стремительно приближался. Русначенко, чтобы не столкнуться с ним, завертел штурвалом, разворачивая катер влево. Он совсем забыл, что слева и чуть сзади мчится ТКА-14, которым временно командовал старший лейтенант Дмитров.
Валентин Андреевич был готов оттолкнуть растерявшегося лейтенанта, сам схватить штурвал, но это только увеличило бы опасность столкновения двух торпедных катеров. Несчастья не произошло только потому, что ТКА-14 поотстал. Его скорость была чуть поменьше. Но вот и Четырнадцатый промелькнул, волоча за собой хвост дымовой завесы. Дмитров, атакуя, прикрывал ею своего напарника.
- Ну-с! - сдержанно сказал Валентин Андреевич, когда флагманский катер укрылся за дымом. - Что имеете доложить по поводу отказа торпедных сбрасывателей? - Чекуров, спрашивая, только лишь картавил больше обычного.
Сбивчивое объяснение Русначенко было невероятным по своей нелепости. Оказалось, кто-то оставил открытыми вентили и воздух высокого давления вместо толкания поршней механизма сбрасывания торпед свободно высвистел наружу.
- Запасные баллоны есть?
Оказалось, что и об этом не позаботились. Что толку было сердиться? Чекуров с самого начала знал, что команда этого катера еще не готова к бою. Сердиться на них было бы так же несправедливо, как упрекать пятиклассника в том, что он еще не может выдержать экзаменов в институт. Следовало сказать этим ребятам спасибо за то, что сумели отвлечь артиллерийский огонь противника на себя и при этом ухитрились не погибнуть.
В темноте проклюнулось световое пятно и тотчас набухло, созревая крупной клубникой. Вместе с грохотом взрыва старший лейтенант Холодный, уже никого не стесняясь, нарушил режим радиомолчания. Он донес, что им потоплен транспорт, водоизмещением в пять тысяч тонн. Неудачная атака Русначенко помогла второй группе торпедных катеров незаметно проскользнуть к центру конвоя.
Небо опять озарилось белой вспышкой и громыхнуло куда основательнее. Осветительные фонари-снаряды, всплески, юркие цепочки синих, желтых, зеленых, красных, фиолетовых огней - все это перебросилось теперь к северу. Понаблюдать со стороны - очень красиво, если не знать, что каждая такая вспышка или цветной огонек несет в себе смерть.
ТКА- 12 опаздывал с докладом. Позже стало известно, что лейтенант Паламарчук двумя торпедами потопил самый крупный корабль охранения, а сам был тяжело ранен. ТКА-12 потом долго преследовала группа сторожевых катеров противника.
Капитан второго ранга Чекуров ожидал следующего взрыва. Радист непрерывно вызывал старшего лейтенанта Дмитрова. Не дождавшись ответа, уже догадываясь о том, что ответа от Дмитрова не будет, командир дивизиона наблюдал из темноты, как возвращались к остаткам конвоя немецкие сторожевые катера. Каждый из них, приближаясь, включал на верхушке мачты - на клотике - белый сигнальный фонарь, свет которого означал: свои, не стреляйте по нам. Как было бы здорово, воспользовавшись подсмотренным сигналом, проскользнуть вслед и на выбор отправить по целям все четыре торпеды. Но по чьей-то небрежности флагманский катер не мог использовать свое мощное оружие.
- Возвращаемся в базу! - объявил командир дивизиона.
Тянулась вокруг бесконечная ночь, глухая у горизонта, жидко мерцающая вблизи. Усталое небо каменно облокотилось о море. И море, продрогнув, плевалось каменеющими брызгами. Начиналось обледенение. А пуще всего навалилась усталость. Утомились изрешеченные, наспех залатанные катера и сбавили скорость. Изнемогли люди от полусуточной бессменной вахты, от дикого напряжения поиска, а главное, оттого, что все без остатка силы были отданы в скоротечном бою.