Кавалеры Виртути - страница 51

Тяжелые снаряды снова рвались на земляном валу, окружавшем старый склад боеприпасов. Залпы с линкора гремели через равные промежутки времени.

— Дерьмовые у них там артиллеристы, — нарушил молчание Усс; слегка прищурив глаза, он презрительно усмехался, видя, как тяжелая артиллерия неприятеля упорно долбит по пустым сараям, крошит старые, полусгнившие доски и деревянные балки. — В нашем полку таких заставили бы чистить картошку на кухне.

Стефана Цивиля нервировало спокойствие Усса и его манера разговаривать. Правда, в первые минуты сам он тоже был спокоен, ни о чем не размышлял, просто не имел на это времени. Все произошло очень внезапно. Вскочил с койки, как вскакивал много раз раньше по сигналам учебных тревог, молниеносно оделся и побежал, хватая воздух широко раскрытым ртом… Только сейчас, когда он находился на своей позиции, когда перестал стрелять и наступила тишина, а с нею пришла и короткая передышка, у Стефана появилось время на размышления. Он как бы заново увидел лежавшие на предполье трупы неприятельских солдат, увидел свои собственные пальцы, подносившие ко рту зажженную папиросу. Пальцы дрожали.

Товарищи вокруг него громко разговаривали, делились впечатлениями от только что закончившегося первого в их жизни боя, а Цивиль стоял и молчал. Он никак не мог оторвать взгляда от неподвижных тел, скрюченных в самых невероятных позах, слушал стоны раненых, с мольбой взывавших о помощи, и чувствовал, как под каской лоб его покрывается холодным потом. Стефан глубоко затянулся табачным дымом, но нервы от этого не успокоились. Зато когда снова заговорили немецкие орудия, он сразу понял, что опять начинается бой. Придвинувшись еще ближе к Ковальчику, Цивиль сказал ему тихо, чтобы не услышал Усс:

— Янек, у меня очень плохое предчувствие.

Грохот взрыва заглушил его слова. Ковальчик нагнул голову ближе к Цивилю:

— Что ты сказал?

— Чувствую, что тут они нас накроют.

Ковальчик медленно повернул к солдату свое лицо. Цивиль очень близко увидел добрые темно-карие, с мягким блеском глаза капрала:

— Может, отойдем, Янек? — быстро с надеждой в голосе спросил Цивиль.

— Куда?

— До первой вартовни. Там безопаснее. А здесь…

И не договорил. Грохот разрывов внезапно умолк. Теперь уже отчетливо была слышна лишь пулеметная трескотня.

— Ну, ребята, — Усс начал удобнее располагаться на своей позиции, — кажется, наступил и наш черед.

Пощелкав затвором, он старательно уложил винтовку на плотно утрамбованный бруствер окопа, поводил стволом, уточняя сектор стрельбы, подготовил и положил справа от себя гранаты. Цивиль, наблюдавший за его приготовлениями, ощутил на затылке холодную струйку пота, она стекала ему за воротник и ползла по спине. Он тронул Ковальчика за рукав:

— Надо отойти, Янек. Здесь нас перебьют!

Он уже не обращал внимания на то, что Усс все слышит и презрительно кривит губы, что Ковальчик может подумать о нем самое плохое… Стоны раненых немцев, доносившиеся с предполья, становились все отчетливее и словно подстегивали Цивиля.

— С нами будет то же самое… Отойдем, пока не поздно, — умолял он.

Капрал сурово посмотрел на солдата:

— На войне все возможно, Стефан. Гранаты у тебя есть?

Цивиль в первую минуту даже не понял, о чем его спросил капрал. Ковальчик повторил вопрос и приказал выложить гранаты из сумки на бруствер.

— Пусть будут у тебя под рукой. Думаю, на этот раз немцы попытаются подойти еще ближе.

Ковальчик внимательно наблюдал, как Цивиль вынимает из сумки тяжелые яйца гранат и укладывает их рядком, одно к другому, с правой от себя стороны. Он понимал, что творится со Стефаном, и обдумывал: то ли прикрикнуть на него, оглушить его приказами, то ли послать на это время с донесением на командный пункт или за боеприпасами…

— Плывет! — вдруг громко вскрикнул Усс.

Из-за поворота канала показался и начал медленно увеличиваться в объеме огромный серый корпус корабля. Его острый нос мягко и как бы осторожно рассекал маслянистую воду, на которой появились две серебристые полоски волн, убегавших от бортов судна к берегам канала. «Шлезвиг» пересекал канал наискось. Вскоре, обогнув колено излучины, он вышел на освещенную солнцем водную гладь и остановился. После несложного маневра линкор стал боком, так, что его борт оказался по всей своей длине обращенным к Вестерплятте. Грозные стволы орудий поворачивались в сторону поста «Паром» и опускались все ниже, нацеливаясь на молчаливый и неподвижный лес.