Кавалеры Виртути - страница 53

— Не стрелять! — крикнул он. — Пусть подойдут ближе.

Немцы передвигались перебежками. Выскакивали на секунду из-за деревьев, пробегали несколько шагов и снова укрывались за ними. Поручник увидел зеленые звезды ракет, вспыхнувшие высоко в небе. И почти в тот же миг раздался оглушительный взрыв, лавина осколков и земли накрыла территорию поста. Пайонк почувствовал, как его что-то резко дернуло, острый и короткий удар подсек ноги, и офицер упал на колени. Когда попытался подняться, острая боль пронзила все тело и пригнула еще ниже к земле, которая вдруг закачалась, накренилась вместе с ним и ринулась в разверзшуюся бездну.

Фридрих Руге, немецкий капитан 1 ранга, впоследствии адмирал:

Время 6.20—6.50

Капрал Грабовский отнял от уха телефонную трубку, быстро положил ее на аппарат и почти выкрикнул:

— К орудию!

Наконец-то получена команда на открытие огня! От вынужденного бездействия он просто не знал, куда себя девать: то сидел в блиндаже и курил папиросу за папиросой, то еще и еще раз осматривал свою пушку, то выходил на опушку леса и, укрываясь за деревьями, наблюдал в бинокль за противоположным берегом канала, который на всем своем протяжении вспыхивал красными и желтыми огоньками выстрелов. Грабовский видел, как с башни лоцманов и с чердаков трех больших складов, расположенных у железнодорожных путей, велся непрерывный огонь по посту «Пристань». С других зданий и башен стреляли по группе сержанта Дейка, по второй вартовне и по посту «Паром». Капрал угадывал эти направления стрельбы по полету трассирующих пуль. Разноцветные строчки тянулись в сторону Вестерплятте так густо, что сливались в сплошные цветные полосы. Казалось, кто-то для забавы перебросил через канал, от берега к берегу, серпантин или протянул невидимые нити с нанизанными на них желтыми, зелеными, красными, оранжевыми кораллами. Грабовский видел также, как рвутся на территории Складницы тяжелые снаряды, вздымая к верхушкам деревьев столбы дыма, смешанного с дерном, песком, камнями, обломками дерева. Это зрелище невозможно было созерцать спокойно. Нервно кусая губы, капрал возвращался в блиндаж и с надеждой смотрел на черную коробку телефона, который, как назло, упорно молчал.

На хорошо замаскированной артиллерийской позиции расчета капрала Грабовского, укрытой под развесистыми ветвями деревьев, было спокойно. Никто не видел укрывшихся здесь польских артиллеристов, и ни одна, даже шальная пуля не залетала сюда.

Прислушиваясь к грохоту каждого залпа, капрал Грабовский вполголоса бормотал:

— Стопятидесятый… восьмидесятый… ого, двухсотпятидесятый!..

Старый опытный артиллерист, он безошибочно определял калибр снарядов по силе звука разрыва и по другим, известным ему признакам.

Капрал сунул руку в карман за новой папиросой. В нескольких шагах от него, прислонившись спиной к стволам деревьев и вытянув ноги, сидели солдаты. В положении их тел — полулежачем, полусидячем — чувствовались лень, вялость. Так выглядит войско, которому разрешили сделать привал на тяжелом марше или подремать после обеда.

Однако никто из солдат расчета не спал. Люди бодрствовали и были готовы в любую минуту вскочить с места и побежать к орудию. Они ждали лишь команды. А пока тревожно прислушивались к гулу канонады, которая то отдалялась от их позиции, то снова приближалась к ней. Временами было даже видно, как рвутся снаряды на территории казарм, на спортивном плацу, где они так часто играли в футбол и баскетбол. Сейчас разрывы переместились в сторону леса, ближе к посту «Паром». Над верхушками деревьев там поднимался густой дым.

— Перебьют ребят, — с беспокойством заметил один из солдат. — Всех начисто перебьют.

Канонир Якубяк приподнялся на локтях, тяжело повернулся, стал на колени перед деревом, под которым лежал, и, размашисто крестясь, запричитал:

— Прими, господи, души умирающих…

Грабовский сорвался с места как ошпаренный.

— Заткни глотку! — крикнул он не своим голосом. — Заткнись, холера тебя возьми!

Капрал сильно побледнел, подскочил к дереву, схватил канонира трясущимися руками за воротник, одним сильным рывком поставил на ноги и, притянув его лицо почти вплотную к своему, заорал: