Кай - страница 13

Надо срочно разобраться со своей удивительной Силой! Я могу восстанавливаться едой, но рука начала расти лишь когда пришло чувство сытости. Значит, пока нужно не переедать, чтобы сохранить все в тайне. А то Лис заставит меня делать что-нибудь похуже, чем просто попрошайничать.

Быстрее всего энергии дают сколиты! Камень второго уровня может восстановить всю потраченную энергию одаренному равного уровня, а после этого разрушается. Но с ними я пока экспериментировать не буду. А еще, папа говорил, что в мире много другой энергии, которая способна восстанавливать Силу, и это не только еда. Солнечный свет, например, тоже дает энергию. Если я пролежу весь день на солнце, рука будет расти или нет?

Я спрыгнул с ящика, вышел из переулка и взглянул на небо. Сегодня отличный день, и, пожалуй, стоит проверить, как влияет энергия с неба на мою регенерацию. Кажется таким словом в одной из книжек называли умение ящериц отращивать хвосты и лапы. Денег мне хватит пока, чтобы вечером рассчитаться с Лисом, поэтому мне нужно пойти загорать.

Спустившись обратно к морю, я обогнул порт и вышел на крутой морской берег. Надо найти укромное место среди прибрежных скал и проваляться там до вечера, желательно не попадаясь никому на глаза. Через десять полетов стрелы, мне наконец-то попалось такое место, скрытое от глаз. Проход между каменных глыб был очень узкий — взрослому не пролезть. Я спустился к воде, разделся догола и спрятал оставшийся двулит внутрь повязки на моей культе. Улегся под солнышко и глядя в небо стал планировать дальше.

Итак, теперь самый важный третий пункт. Убить епископа Баренса.

Конечно, физически мне его не одолеть. Но Марек из книги говорил, что силу всегда можно победить хитростью. Он так убил великана: подсыпал ему снотворное, а когда тот уснул — заколол его копьем в глаз. Я обязательно придумаю какой-нибудь способ. Там на небе, мама и папа простят меня за это. И боги тоже должны простить, потому что Баренс это зло, а зло нужно уничтожать.

А если не простят, то мне наплевать на них, потому что они допустили, чтобы священники убили маму с папой в их же храме. Так что Девять богов мне должны. Я представлял, как расправляюсь с епископом разными хитрыми способами, и моя вера в успех становилась крепче. А потом меня разморило на солнце, и я уснул.

Проснулся от того, что начал замерзать. Солнце уже спряталось за горизонт, и только красная полоска над морем подсказала мне, что до ужина еще есть время. Я вдруг ощутил, как чешется моя левая рука, перевел на нее взгляд и замер в удивлении. Ладошка полностью сформировалась, но была пока меньше правой, а еще возле локтя просматривалась новая косточка предплечья. Надо прекратить эти эксперименты, а иначе кто-нибудь из изгоев заметит. Я твердо решил, что никому не буду рассказывать о своей Силе. Все равно мне не хочется с ними жить, и когда накоплю денег, то сбегу от них в столицу.

Теперь нужно было спрятать последствия моего эксперимента от посторонних глаз. Я поднял тряпицу с земли и начал заматывать отросшую руку. Получилось довольно неплохо — ладонь еще не выросла до нормальных размеров, а потому не просматривалась через небрежно висящую ткань. Теперь пора возвращаться в Убежище, как окрестили его сами изгои.

Кое-как, помогая себе больной рукой, я сумел подняться на скалы и бегом отправился в сторону порта. Нашел ту самую решетку, через которую вылез днем и столкнулся на входе с одним из мальчишек, лет девяти-десяти. Он был одет в такие же грязные лохмотья, что и я. Худощавый парень, с необычайно голубыми глазами и веселым чумазым лицом.

— А, новенький. Ты ведь Кай, да? Я — Крикун, — он протянул мне руку.

— Привет, Крикун. Я сам дойду, можно и не водить меня за ручку.

— А ты смешной! Я и не собирался. Люди так здороваются. — Он задорно улыбнулся.

— Я знаю, но это ведь взрослые! А мы еще дети.

— Эх, Кай, мы дети только внешне. Внутри у нас опыта побольше, чем у сопляков из квартала знати. Им ведь не надо каждый день думать о еде и о том, где бы добыть побольше сколит. Так что, давай еще раз, — он снова протянул мне руку, — Привет, Кай. Я — Крикун.