Казанский треугольник - страница 44

– Не убивайте! Берите все, что хотите! У меня старуха и внучка-студентка, как они без меня?

Старик дал им связать себя по рукам и ногам. Оттащив его тело в угол цеха и, заткнув ему рот, ребята стремительно бросились к лазу. Погрузив все меха в машину, они скрылись.

Охранник лежал на полу. Сильная боль под левой лопаткой не давала ему пошевелиться. Из рассеченной головы текла кровь, образуя небольшую лужицу, схваченную морозом. Старик уже, в который раз, заново переживал то, что с ним произошло.

«Зачем я пошел в этот цех? Ведь это не мой объект, – думал он. – Если бы я не зашел в цех, меня бы никто и не обвинил в этом. Видно судьба, а от судьбы, никуда не уйдешь. Видно здесь меня и ждала смерть!»

Ему было шестьдесят восемь лет. Три года назад, в возрасте шестидесяти пяти лет, он вышел на пенсию. Однако прокормить семью на стариковские деньги было практически невозможно. Дома его ждала больная жена. Три месяца назад она перенесла инсульт и по сей день была прикована к постели. Ей дали вторую группу инвалидности, но на лекарства нужно было много денег. Дочь его Вера, оставила им маленькую дочку и куда-то со своим новым мужиком.

Стоило ли ему, старику, рисковать жизнью, чтобы защитить государственное имущество? На этот вопрос он не мог ответить. Старик, хорошо запомнил лицо одного из преступников, а именно того, который был с оружием. Он даже его где-то видел, но никак не мог вспомнить где. Он сразу понял, что этот парень способен убить. Только, вот что его остановило, почему он его не убил?

Связанные ноги и руки старика затекли, холод проникал под одежду. Вдруг за воротами раздались знакомые голоса. Это мимо цеха прошли дежурные слесари. Он попытался позвать их, но забитый в рот кляп не позволял ему крикнуть. Сильная боль, словно ножом пронзила его больное сердце. Очнулся он в бытовке. Его окружали охранники, которые суетились, пытаясь хоть чем–то ему помочь. Он слышал, как начальник охраны разговаривал с директором и тот запретил ему вызывать милицию. Это было последнее, что он слышал. Старик вновь потерял сознание. Он умер тихо, не дождавшись приезда кареты скорой помощи.

***

Андрей был взбешен. Глаза его блестели, а голос дрожал от возмущения. Он не мог простить себе, что поехал на это дело. Он зло глянул на Маркова, сидевшего на переднем сиденье машины, которого била мелкая дрожь. Максим пытался оправдываться, но его оправдания еще больше распыляли Андрея. Наконец, Марков замолчал. Похоже, он, наконец-то, понял, что произошедшее не сойдет им с рук. Это событие превращало их из воров в разбойники. Однако, дело сделано и назад пятками не ходят.

Сначала Марков довез до дома Андрея. Он вышел из машины и молча, направился к подъезду дома. Максим достал из багажника мешок с мехами.

– Андрей, если хочешь, то можешь забрать свою долю.

– Извини, Максим, но я больше с вами не поеду. Мне свобода дороже этих мехов. У меня уже две ходки. Я прошел хорошие университеты и поэтому научился ценить свободу. Вы фраера и вам это слово ни о чем не говорит. Вы не жили за колючкой. У вас это игра, а я, из этих игр уже вырос. Я еще там на зоне зарекся, что на подобные «скачки» не подпишусь. Но, сегодня, я изменил своему правилу и поехал с вами, о чем очень жалею.

Андрей посмотрел на Максима.

– Я все равно не смогу их не продать. Хранить эти меха у себя я не буду. Если сможешь сбросить эти меха сам, сделай это. Вернешь мою часть деньгами.

– Хорошо, договорились, – в ответ произнес Максим. – Деньгами, так деньгами.

– Сейчас, разбегаемся. Если будешь нужен, позвоню, – сказал Андрей и направился домой.

Олег и Максим по дороге заехали в сарай, где сгрузили мешки с пушниной. Марков не обиделся на резкие высказывания Андрея, так как отлично понимал, что он свободен лишь благодаря Андрею.

«Да, он абсолютно прав – свободу нужно ценить не тогда, когда оказался за решеткой, а когда пренебрегаешь осторожностью, ради сиюминутной выгоды, – размышлял Максим. – Андрей прав. Мы – пацаны, играющие в опасные игры. У нас нет страха, нет осторожности. Мы не думаем о последствиях и не знаем, какими они бывают. Он прошел через это все и научился ценить свободу».