Казанский университет - страница 9
Рубите дверь по мне»
Безгильдейная Расея
носом ткнулась в снег, косея,
закаляется.
Как подменная свобода,
шлюха грязная — суббота
заголяется!
А в портерной у Лысого,
где птичье молоко,
буфетчик, словно лисонька,
вовсю вострит ушко.
Вас наблюдая, мальчики,
«папашей» наречен,
к доносцу матерьяльчики
вылавливает он.
Суббота
день хреновый,
на пьяных урожай,
а если мат
крамола,
всю Русь тогда сажай.
Но ухо у буфетчика
торчком,
торчком,
торчком
туда, где брат повешенного
сидит еще молчком.
Еще он отрок отроком
с вихрастой головой,
но всем угрюмым обликом
взрослей, чем возраст свой.
И пусть галдят отчаянно,
стаканами звеня,
крамольное молчание
слышней, чем трепотня.
Хмельной белоподкладочник
со шкаликом подлез:
«Эй, мальчик из порядочных,
рванем-ка за прогресс!»
Буфетчик,
все на ус крути!
Молчит.
Сейчас расколется.
В глазах мальчишечьих круги
кровавые расходятся.
И, корчась, будто на колу,
поднявшись угловато,
он шепчет всем и никому:
«Я отомщу за брата!»
Нет, не лощеному хлыщу,
а в дальнее куда-то:
«Я отомщу,
я отомщу,
я отомщу за брата!»
Учел, буфетчик,
записал?
Теперь жандарма свистни.
Всегда доносит гений сам
на собственные мысли.
Еще он юн и хрупковат,
и за него так страшно.
Еще его понятье «брат»
сегодня просто «Саша».
Но высшей родственности боль
пронзит неукоснимо:
ведь человеку брат
любой,
неправдою казнимый.
И брат — любой,
чей слышен стон
в полях и на заводе,
и брат — любой,
кто угнетен,
но тянется к свободе.
И признак Страшного суда
всем палачам расплата,
и революция всегда
по сути — месть за брата.
12. ТАТАРСКАЯ ПЕСНЯ
Когда народы, распри позабыв…
А. Пушкин
Если с кем-либо придется говорить, то не думай, какую религию он исповедует, а обрати внимание на его ум.
Каюм Насыри
Даже дворничиха Парашка
армянину кричит:
«Эй, армяшка!»
Даже драная шлюха визжит
на седого еврея:
«Жид!»
Даже вшивенький мужичишка
на поляка бурчит:
«Полячишка!»
Даже пьяница,
падая в грязь,
на татарина:
«Эй ты, князь!»
Бедняков,
доведенных до скотства,
научают и власть
и кабак
чувству собственного превосходства:
«Я босяк,
ну а все же русак!»
А Володя вспоминает Кокушкино,
бич с прилипнувшими колючками,
колокольчиков колыхание,
пастуха-татарчонка Бахавия.
И, картофелину печеную
из ладони в ладонь перекидывая,
запевал Бахавий
печальную
свою песню
под рокот ракитовый:
«Сары, сары сап-сары!
Сары чечек, саплары!
Сагынырсын, саргаирсын,
кильсе сугыш, чеклары.
Вы желты, желты, желты
не от горя ли, цветы?
Помертвеешь, пожелтеешь
от войны, от маеты».
И в костерике ветви похрустывают,
и так больно
от родственной боли.
До чего эта песня русская
потому что татарская,
что ли?
А империя,
мать уродов,
воплотившись в двуглавом орле,
стала страшной тюрьмой народов,
да и русского в том числе.
Но с хвостами и русские черты,
и татарский шайтан
с хвостом…
Минарет над казанской мечетью
поднят старческим бледным перстом.
Здесь укрытое от государства
государство печалей и ран,
и морщины на лицах татарских
это русским понятный коран.
И в мечеть забредает Володя,
где на каменных пыльных полах
перешептываются лохмотья
позабытых тобою,
аллах.
А во храме Христа недалече,
на пол капая сотнями слез,
перешептываются свечи
позабытых тобою,
Христос.
Разобщенно качаются тени,
к небу общему руки воздев.
Враг единый у всех
угнетенье,
только разные боги у всех.
Рай еврейский пророчит ребе,
поп сулит православнейший рай,
но, не веря в спасенье на небе,
скажет с горькой усмешкой Тукай:
«Святую правду, веру, честь
не выше золота все чтут,
оно сильнее, чем Коран,
Евангелие и Талмуд».
Но что вас сблизит,
божьи дети
татарин,
русский,
иудей?
Неужто деньги,
только деньги
есть вера общая людей?
А ты, мулла,
бубнишь убого
из складок жира своего,
что нету бога,
кроме бога,
и Магомет
пророк его?!
Но нет, спасенье
не иконы,
не воззыванья к небесам,
Не Магомет, не Иегова,
а человек спасется сам.
И станет общей чья-то вера,
и скажет кто-нибудь в свой срок:
«Нет бога, кроме человека,
и человек
себе пророк».
И пусть над столькими богами
звучит,
людей боготворя,
такая чистая,
Бахавий,
простая песенка твоя:
«Сары, сары сап-сары!
Сары чечек, саплары!
Сагынырсын, саргаирсын,
кильсе сугыш, чеклары».
13. ФЕДОСЕЕВ
Сегодня во время гулянья я нашел перо вальдшнепа. Вероятно, бедняжка прельстился березами и, напуганный светом, ударился в белую стену. Посылаю Вам это перышко…