Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма - страница 53

Мы сняли сносный номер на седьмом этаже, освободившийся после срочного, по вызову из края вечной мерзлоты, отъезда директора Красноярского алюминиевого завода. Не могу удержаться, чтобы не отметить, как господин Алюминий небрежно швырнул свою платиновую кредитную карточку «Америкен Экспресс» на мраморную стойку портье в холле гостиницы. Наличие подобной карточки могло означать лишь одно – ее хозяин имел солидный счет где-то на Западе, поскольку «Америкен Экспресс» не принимает вклады алюминиевыми болванками. Складывалось впечатление, что спутницей директора была не его жена. Скорее всего, это могла быть его дочь, стройное длинноногое создание, следовавшее за ним с надутыми губками. Нет, наверняка она не была его дочерью. Никто не ведет себя так со своей дочерью, особенно на людях.

Открытый бассейн гостиницы уже действовал, на его ступеньках, погрузившись по пояс в воду, сидело множество бледных и обрюзгших мужчин. Они с тревогой озирались вокруг в своих золотых ошейниках, как морские львы-альбиносы. Я заказал себе чай «Лонг Айленд» со льдом и уселся в один из шезлонгов, расставленных вокруг бассейна на полу из терракотовых плиток. Все это было бы очень похоже на Палм Бич или Бока Ратон, если позабыть об упадке и пыльной бедности пригородных поселений вокруг, увиденных нами во время короткой поездки на такси из аэропорта. Со стороны теннисных кортов доносились энергичные удары ракеток по мячу, запахи лосьона для загара и приносимые теплым бризом ароматы гамбургеров, поджаривавшихся на решетке для барбекю. Было трудно представить, что мы находились в России, а еще труднее было вообразить, что на расстоянии меньше десяти миль, в Абхазии, велась одна из самых кровопролитных войн после крушения коммунизма, унесшая тысячи жизней.

Я заказал вторую порцию чая, а потом и третью. Очень скоро мое внимание было поглощено шоу, разворачивавшимся рядом со мной. Героем его был мускулистый мужчина с изуродованной стопой, сидевший на краю бассейна спиной ко мне. На его спине красовалась одна из самых больших и сложных татуировок, какие только мне приходилось видеть. У меня на груди тоже был нанесен по трафарету чудесный большой польский орел. На спине же этого мужчины был изображен бой в горной местности, предположительно в скалистом ущелье Афганистана. Атакующие сзади вертолеты, угадываемые по ракетным ударам из их боковых гондол, устремлялись в направлении от его левого плеча, стреляя в человека в чалме, ползущего по основанию позвоночника и ведущего ответный огонь из оружия, напоминающего реактивный снаряд «Стингер», которые поставляло ЦРУ моджахедам.

– Я хотел бы расспросить его о татуировке, – захлебываясь словами, с энтузиазмом выпалил я Роберте.

– Не смей! – предостерегла меня она. – Эти парни из мафии.

Роберта, как и большинство россиян, часто использовала это всеобъемлющее слово. Русская мафия не имела каких-либо связей с итальянскими или американскими криминальными организациями с тем же названием. В России мафия не была союзом родственников и не имела ни рангов, ни ритуалов, как, например, коза ностра.

Термином «мафия» здесь называли как самих представителей криминального мира, так и представителей легального бизнеса, образовывавших картели с целью получения прибыли с применением средств насилия для контроля над производством продукции, экспортом сырья и банковским сектором легальной экономики.

Воин с татуировкой пошел, прихрамывая, к стоявшему в тени столику, где нервно суетились молодые люди с мобильными телефонами. Несмотря на жару, они были с головы до ног одеты в черное – негласную форму одежды людей, занимающих среднее положение в организованном криминальном сообществе. Парни щеголяли в черных замшевых ботинках с маленькими золотыми пряжками. Над ними нависали зауженные книзу брюки, в которые были заправлены черные кашемировые свитера с высокими воротниками типа «хомут», что было бы более уместно в промерзшей Москве. На их толстых шеях и запястьях были золотые украшения. Ребята пили виски «Джонни Уокер» с черной этикеткой.

То, что они бандиты, выдавала не столько одежда, сколько выражение их лиц. Они выглядели агрессивно уверенными в себе и находящимися над законом, как звезды кино или исполнители рэпа на MTV.