Казна Херсонесского кургана - страница 64

— Отлично! Вот тогда каждому и воздастся. Все будет, и дачи, и круизы, и по «Мерседесу»…

— Мне больше нравится «Вольво» во сне снится, — мечтательно прикрыл глаза Боб.

— Тоже неплохо, — согласился Джексон. — Когда башлей прорва, будет и «Вольво», и «Рено» с «Пежом», и «Мерседес» с бенцом… Не скажу, что весь мир в кармане, но от нищеты отряхнемся…

Военный совет проходил в небольшом овальном зале дворца, в том же крыле здания, где размещалась царская спальня. Зал не изобиловал излишествами и присущей роскошью: посредине него на мозаичном полу находился длинный стол из мореного дуба, по обоим краям его — ряды кресел. В одном конце стола в массивном кресле восседал Митридат Эвпатор, почетное место напротив занимал главнокомандующий войсками Понтийского царства — стратег Диофант. Военный совет состоял из девяти военачальников, двух крупных землевладельцев и главного советника Ксанта. Кроме того, был приглашен и служитель культа — верховный храмовый жрец.

С величайшим вниманием все ждали, когда царь произнесет вступительную речь, но вместо обычного пространного выступления на сей раз Митридат был предельно лаконичен.

— Достойнейшие из граждан великого Понта! — промолвил он голосом, в котором сквозило волнение. — Я столь спешно созвал вас на совет ввиду неприятных известий. Чрезвычайные обстоятельства сложились в Боспоре. Не стану вас томить — там случилось восстание рабов! В Пантикапее убит наместник мой, царь Боспорский Перисад, захвачен его дворец, захвачена казна… Чернь расправилась со всей городской знатью, многие почтенные граждане, оказывавшие ревностное содействие мне и на благо великого Понта, повешены и обезглавлены. И Феодосия пала, и другие морские порты. Восстание приобрело опасный размах. Сегодня утром вернулся очевидец трагедии наш славный стратег Диофант. Пусть он продолжит мои слова, а потом мы должны принять декрет и исполнить его…

Диофант поднялся с места и повел речь:

— Досточтимый совет! На Боспоре пролилась кровь, много крови, и власть перешла в чужие руки. В руки рабов, людей подневольных и забитых. Я спрашиваю: есть ли вина наша в том, что стряслось за морем, и отвечаю: да, есть! Восстание зрело давно, а мы, как слепцы, не видели и не упредили. После удачных походов против Палака много рабов, особенно скифов, скопилось на земле Боспора, и было Перисаду велено оставлять рабов в разумных количествах, а прочих продавать в иные царства. А самонадеянный Перисад пренебрег, и это стало роковой ошибкой. К тому же многие крестьяне и городская беднота сочувствовали рабам. И все резко обострилось после передачи Перисадом власти нашему великому царю Митридату. Смута витала в воздухе, а мы не учуяли. Хворост был собран и сложен в снопы, не хватало только искры…

— А кто возглавил заговор? — воспользовавшись паузой, спросил один землевладелец.

— Ближайшее к царю окружение. Сейчас я не могу назвать имен зачинщиков, но одно, из верных источников, знаю точно. Того, кто заколол Перисада и позднее был выбран царем бунтарей.

— Назови же имя этого убийцы и самозванца, — сказал Митридат. — Пусть знают все.

— Савмак. Его зовут Савмак, — произнес Диофант и продолжил. — Я прибыл в Пантикапей накануне бунта провести смотр войск. Повстанцы прознали об этом и опередили нас на полдня. Войска без должного руководства остались разрознены и не организованы. И все же я с отрядом пробился уже к стенам дворца и спас бы несчастного Перисада, но его подло убили. Это стало переломом, сопротивление было подавлено. Мне и лишь немногим моим охранникам удалось освободиться из окружения. Верные обязательствам, граждане Херсонеса на своем корабле чудом вывезли нас из порта к себе на Гераклею. И вот теперь я здесь и жду приказа!

— Наш стратег Диофант сделал все, что мог, — подытожил царь, — он бился храбро, но слишком не равны были силы. Ладно, что случилось, того не изменить. Боспор в огне и крови, но теперь слово за нами, и я говорю его: война! Безжалостная война ворвалась, война до полного истребления. От Феодосии до Пантикапея я вымощу путь их костями, я выпущу из них кровь, наполню ею пруды и утоплю там их жен и выродков детей. Стратег, готовь войска, утром после ночи полной луны корабли должны выйти в поход. Я буду ждать тебя со скорой победой, а у своих ног я жажду увидеть две вещи: казну Боспора и голову Савмака.