«Казыклы» значит Колосажатель [СИ] - страница 10

Медленно поднимаясь с постели, тяжело дыша, князь плохо слушающимися пальцами закрывает жене глаза. Его душа не выдерживает ее неподвижности. Больше нет.

Выпрямившись, неудержимый и отчаянный, доведенный до последней грани своего безумия, Влад готов собственными руками уничтожить то, что отняло у него смысл жизни.

Делает первый шаг. Первый и обязанный стать последним, потому что последующих событий, ослепленный жаждой мести, он попросту не вспомнит.

Медлит всего секунду, сглотнув горькую ядовитую слюну.

И в эту секунду позади, прямо с белых окровавленных подушек, раздается тихое:

— Я же говорила, что не испугаюсь.

Смертельно опасающийся галлюцинаций, Влад медленно поворачивается обратно. Еле-еле заставив себя, отрывает глаза от ковра, находит на кровати лицо княгини. С громом в сердце и салютом в душе встречает то, что ее глаза открыты. Такие же голубые, такие же нежные… только сильные. Очень сильные, решительные. Счастливые.

Она с детским интересом смотрит вокруг, тоненькими пальцами лениво поглаживая тяжелую ткань балдахина. Пытается понять, осознать свою новую сущность.

Так же как и множество дней назад, так же как и часом раньше, Дракула за мгновенье оказывается рядом с девушкой. Своей ледяной рукой, превратившейся в каменную, сжимает ее маленькую, хрупкую руку. Уже не холодную. Теплую. Его температуры.

— Илона… — утешающе произносит, скорее для себя, пытаясь усмирить дрожь в голосе.

— Я вернулась, — ласково подтверждает она, повторяя его собственные слова и выгнувшись навстречу холодным губам, которых так не хватало рядом, — я с тобой…

Часом позже, в той самой башне, но уже на свежих, чистых простынях, княгиня любовно держит на руках сына, укачивая его из стороны в сторону.

Настолько умиротворенная, счастливая и улыбчивая, что Влад не верит своим глазам. Еще на рассвете жизнь, казалось, утратила краски. Отобрала у него это сокровище.

Светлые волосы княгини наконец распущены и свободно рассыпаны по плечам, глаза прикрыты, но не в предсмертной агонии, а потому что мать убаюкивает ребенка, кожа не бледная — светлая.

Илона теперь такая же, как и он. Они — одно целое.

— Как мы его назовем? — спрашивает княгиня, поглаживая лобик сына.

Доверчиво прильнувший к ее груди, он больше не кричит и не плачет. Чувствует любовь матери.

— Так, как ты выберешь, — не решающийся подойти ближе, Влад стоит не далее трех шагов от жены, внимательно наблюдая за лучащейся нежностью картиной.

Княгиня в белой открытой рубашке. Кружева по бокам ворота, расклешенные рукава, узор из маргариток по шву на талии — само совершенство.

Загадочно посмотрев на мужа, девушка отвечает:

— Владлен.

Нахмурившись, Дракула переспрашивает.

— Владлен?

— Влад, — она ласково улыбается малышу, наклонившись и поцеловав розовую щечку, — он будет как отец. Он всех спасет и одолеет.

— Рожден чудовищем, и будет всех спасать? — вампир едва ли не фыркает. Вспоминает о всей той крови, пролитой ради этого создания, о том, что едва не стало с его матерью… и не верит. Добрая сущность ребенка остается где-то за чертой возможного.

— Чудовищами можно только стать, Влад. Ни ты, ни он не станете.

— Ты тоже с нами…

— Я тоже с вами, — она широко улыбается, с любовью посмотрев на князя, — и, благодаря тебе, мы всегда будем вместе.

Ее улыбка заражает Влада — он не удерживается и улыбается в ответ. Вся атмосфера спальни, все ее тепло и радость, сменившая боль и жуткие ритуалы на тягучую безмятежность, проникают глубоко в душу. Нельзя остаться безучастным.

Вздохнув, Дракула все же подходит к постели и все же присаживается рядом с притихшей женой.

— Он прекрасен, — заверяет она, чуть опустив простынку и показав Владу лицо малыша, — он наш.

Господарь смотрит.

С круглым личиком, пухлыми щечками, тоненьким носом и нежными крохотными губками, мальчик действительно прекрасен. У него материнские брови-дуги, а малость примявшиеся ото сна волосы знакомого аспидного цвета. Неужели правда его ребенок… не Монстр, не Дьявол, а его ребенок! Его сын?!

В душе что-то переворачивается. Ожидание увидеть иблиса тому причиной или же то, что ненависть просто отравляет сердце, пока тому на выручку не приходит любовь — неизвестно. Влад смотрит на мальчика, изучает его черты и понимает, что никогда на свете, даже потеряй весь мир, не смог бы поднять на него руку. И, наверное, как бы ужасающе это ни звучало, имей он возможность, не переписал бы последний год начисто. Все пережитое стоило счастья его маленькой семьи.