Кегельбан - страница 19

Нет, нет и нет! Все надо как следует взвесить. Поехать в Братиславу и посоветоваться с Каганом. Как хорошо, что на свете существуют начальники! А если б их не было? Пришлось бы решать самому. Впрочем, для себя Ян все давно решил. Он взглянул на часы. Еще можно успеть на вечерний скорый. Ян торопливо собрал в портфель разложенные на столе бумаги. Взял в ванной зубную щетку и электробритву.

— Вернусь завтра, а может, и послезавтра, — сказал он внизу дежурной. — Заплатить сейчас или можно потом?

— Зачем? Не надо, — сказала девица, не вынимая сигареты изо рта. — Мы вам, пан Морьяк, верим.

— Я, кстати, оставил в шкафу костюм и белье.

— Не беспокойтесь, ничего не пропадет.

— Я не это имел в виду.

— Мы вам, пан Морьяк, верим.

Над доской с ключами закуковала кукушка в часах. Она рвалась улететь прочь, но пружина крепко держала ее. Как только кукушка откуковала положенное, пружина втянула ее назад в домик, и деревянные дверцы снова захлопнулись за птицей.

— У вас часы точно идут?

— Нет, смотря по погоде.

— Почему же вы их не выбросите?

— Такими вещами, пан Морьяк, не бросаются.

— Вы правы. Во всем есть свой смысл. До свидания!

— Счастливого пути, пан Морьяк!

Смеркалось. Станция находилась недалеко от гостиницы. Надо было только пересечь шоссе и пройти через маленький запущенный скверик, который никто не убирал, отчего он превратился в заросшую бурьяном свалку, куда посетители станционного буфета выкидывали использованные бумажные стаканчики.

Поезд прибыл почти минута в минуту. Ян открыл купе, где уже сидела молодая супружеская пара с ребенком. Ребенок спал.

— Разрешите сесть к вам? — вполголоса спросил Ян.

— Если не боитесь кори, — сказал молодой супруг.

— Не боюсь. Я болел корью.

— Нам пришлось прервать свой отпуск. Представляете, какая неприятность.

— Я говорила тебе, что такого малыша нельзя никуда возить, — отозвалась расстроенная жена. — Останься мы дома, он не заболел бы.

— Я же не виноват, что мне дали путевку, — оправдывался муж.

— Ты никогда не виноват.

Ян сел в углу и постарался не обращать внимания на их препирательства. Снял пиджак и притворился спящим. Портфель с документами он держал на коленях, судорожно вцепившись в ручку. Ни дать ни взять — коммивояжер, который везет драгоценные образцы товаров и портфель его набит алмазами и украшениями. Так Ян представлял себе коммивояжеров по дурацким кинодетективам, в которых непременно что-то случалось, вплоть до убийства. Но их поезд не был Восточным экспрессом и вообще не имел ничего общего с поездами, где убивают и где ездят торговцы алмазами. В этом поезде едет всего-навсего заурядный ревизор, может быть, он даже перепуган, но ни за что не признается в своем страхе, не позволит себе этого, тем более что правому нечего бояться, пусть боятся люди с нечистой совестью! Поезд мчался в темноте ночи и вез ревизора, а также супружескую пару, которой ребенок своей корью испортил отпуск, и еще десятки людей, счастливых и несчастных, но даже самые несчастные сладко подремывали и мечтали о том времени, когда и им привалит счастье, потому что человек создан прежде всего для счастья, в этом смысл самой бессмысленной работы, в этом смысл жизни, смысл нашего мира, в котором мы живем и который с таким упорством нам приходится защищать. Яну казалось, что он судорожно сжимает в руках раскаленные угли. Лоб его покрылся испариной, но из-за больного ребенка он не решился попросить, чтобы открыли окно. Дождавшись проводника, он показал билет и, привычный к ночным поездкам, вскоре и в самом деле заснул. Проснулся Ян, когда поезд уже подпрыгивал на стрелках перед вокзалом в Братиславе. Измученная и заплаканная женщина держала на руках мальчика с воспаленными, пылающими щеками. Муж, зевая, потягивался.

— Ну, вы и здоровы спать, — сказал муж. — Вас даже наш мальчишка не разбудил!

— Снимай чемоданы! — нервно оборвала его жена. — Не видишь, мы уже в Братиславе, не хватало, чтоб нас увезли дальше.

— А ты не видишь, что я их снимаю? — огрызнулся муж. — Ну и отпуск!

— Быстрей же, быстрей!

— Поезд дальше не идет, только до Братиславы, — вмешался Ян в их перепалку и одной рукой придержал большой чемодан.